Акротири (Крит)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Акротири (греч. Ακρωτήρι, буквально «мыс») — полуостров и бывший муниципалитет (дим) в составе нома Ханья, на острове Крит, Греция. В результате реформы местного самоуправления 2011 г. входит в состав муниципалитета (дима) Ханья в качестве мелкой административной единицы.[1] Центром бывшего муниципалитета Акротири было селение Пифари. Другое селение, Ставрос, стало знаменитым благодаря фильму «Грек Зорба».





География и ландшафт

Акротири представляет собой скалистый мыс[2] на северной оконечности в западной части острова Крит в Критском море. По форме напоминает окружность, и соединяется с островом широкой перемычкой между Ханьей и городком Суда. Южнее? между полуостровом и островом Крит, расположена бухта Суда.

Большая часть полуострова представляет собой приподнятое над морем пплато. Вдоль северного побережья располагается гряда холмов.

На скалах имеется растительность, в том числе травянистое растение Taraxacum minimum.[3]

История

Наиболее ранняя история восходит к основанию минойского города Кидония, который и в античные времена сохранял своё важное значение.[4] Согласно Гомеру, местные жители (кидоны) отличали себя от остальных критян.

В античные времена мыс назывался Киамон, а византийцы называли его Харака.

На холмах на севере полуострова расположены три монастыря. Монастырь Айя-Триада (Святая Троица) основали в 17 веке два венецианских монаха, перешежших в православную веру — Иеремия и Лаврентий Джанкароло. Они починили старый монастырь, который соорудила семья Муртари. Здания видны с другого конца плато и с воздуха самолётам, прибывающим в аэропорт, вокруг них растут оливковые и апельсиновые деревья. Между холмами идёт автомобильная дорога, по которой можно добраться до монастыря Гувернетос, в 5 км к северу от Святой Троицы. Здесь крупное четырёхугольное здание с двором в центре по виду напоминает крепость, а в центре стоит церковь Богородицы.

На Акротири находятся могилы видных деятелей Первой греческой республики Э. Венизелоса и его сына Софоклиса на возвышенности над Ханией, в том месте, где они в 1897 г. подняли над своей штаб-квартирой греческий флаг в знак неповиновения Османской империи, что положило начало Критскому восстанию.

Транспорт

Из монастыря Гувернето ведёт пешая тропа в пещеру Аркудиотисса Arkoudiotissa («медведица»), где один из сталагмитов, по мнению местных, напоминает медведицу своей формой. Считается, что эту пещеру использовали как место для моления с древних времён (поскольку имеются свидетельства культа Артемиды и Аполлона), однако в христианские времена оно было посвящено Богородице. В местных пещерах жили христианские отшельники. Далее от пещеры, после спуска в 140 ступеней, находится монашеская церковь-кафоликон (третий из монастырей, ныне заброшенный), предположительно основанный Иоанном Отшельником в 5-6 вв. на скалистом утёсе и частично являющийся частью утёса. Поверх заброшенных зданий в настоящее время растут инжировые деревья.

На центральном плато полуострова расположен международный аэропорт Ханья им. Иоанниса Даскалоянниса(код IATA: CHQ, ICAO:LGSA), куда из г. Ханья можно добраться на автомобиле, такси или общественном транспорте. На Акротири расположены различные курортные посёлки, в том числе Ставрос, Калафас и Марафи.

Line notes

  1. [www.kedke.gr/uploads2010/FEKB129211082010_kallikratis.pdf Kallikratis law] Greece Ministry of Interior  (греч.)
  2. S.T.Williamson, 1933
  3. A.Strid, 1996
  4. C.M.Hogan, 2008

Напишите отзыв о статье "Акротири (Крит)"

Примечания

  • C. Michael Hogan, Cydonia, Modern Antiquarian, January 23, 2008 [www.themodernantiquarian.com/site/10881/cydonia.html#fieldnotes]
  • Arne Strid and Kit Tan (1986) Mountain Flora of Greece, Edinburgh University Press ISBN 0-7486-0207-0
  • Samuel Thurston Williamson, Raymond Moley, Malcolm Muir, Rex Smith and Joseph Becker Phillips (1933) Newsweek

Ссылки

  • [www.akrotiri.gr Municipality of Akrotiri]

Отрывок, характеризующий Акротири (Крит)

– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.