Аксёненко, Николай Емельянович

Николай Емельянович Аксёненко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации
21 мая 1999 года — 10 января 2000 года
Глава правительства:	Сергей Вадимович Степашин Владимир Владимирович Путин
министр путей сообщения России
16 сентября 1999 — 3 января 2002
Предшественник:	Владимир Иванович Старостенко
Преемник:	Геннадий Матвеевич Фадеев
министр путей сообщения России
15 апреля 1997 — 21 мая 1999
Предшественник:	Анатолий Александрович Зайцев
Преемник:	Владимир Иванович Старостенко
Рождение:	15 марта 1949(1949-03-15) Новоалександровка, Болотнинский район, Новосибирская область, РСФСР, СССР
Смерть:	20 июля 2005(2005-07-20) (56 лет) Мюнхен, Бавария, Германия
Место погребения:	Никольское кладбище Александро-Невской лавры, Санкт-Петербург
Супруга:	Галина Сияровна
Дети:	Рустам, Олеся
Партия:	КПСС (1969—1991)
Образование:	Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта
Профессия:	инженер путей сообщения
Награды:

Никола́й Емелья́нович Аксёненко (15 марта 1949, Новоалександровка, Новосибирская область — 20 июля 2005, Мюнхен) — российский государственный деятель, первый Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации в 1999—2000, министр путей сообщения в 1997—2002 годах (с перерывом в мае-сентябре 1999).

Биография

Родился 15 марта 1949 года в селе Новоалександровка Болотнинского района Новосибирской области в многодетной семье помощника машиниста. Мать Аксёненко занималась хозяйством. Николай был самым младшим, 13-м ребёнком. В 1951 году семья переехала в Мошково.

В школу пошёл в шесть лет, поскольку к тому времени умел хорошо читать и писать. В юности занимался боксом в тяжёлом весе и футболом.

По окончании школы в 1966 году пытался поступить в Новосибирский электротехнический институт, но не прошёл вступительные испытания. В течение года трудился слесарем-сборщиком Новосибирского авиационного завода имени Чкалова. В 1967 году поступил в Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта на специальность «инженер путей сообщения по эксплуатации железных дорог». В институте курировал спортивно-массовую работу, там же познакомился с будущей женой.

В 1969 году вступил в КПСС.

Работа на железной дороге

В 1972 году окончил институт и поступил на работу дежурным по станциям Вихоревка и Нижнеудинск Восточно-Сибирской железной дороги.

В 1974 году был назначен начальником станции Азей Восточно-Сибирской железной дороги.

С 1978 по 1979 год — заместитель начальника станции Отрожка Юго-Восточной железной дороги.

С 1979 года работал заместителем начальника, позднее — начальником отдела движения Воронежского отделения Юго-Восточной железной дороги, заместителем начальника службы движения той же дороги.

В 1984 году перевёлся на Октябрьскую железную дорогу, где занимал должности заместителя начальника Мурманского отделения (до 1985 года), начальника Ленинград-Финляндского отделения (до 1986 года), заместителя начальника дороги (с 1986 по 1991), главного экономиста, первого заместителя начальника Октябрьской железной дороги.

в 1990 году окончил Академию народного хозяйства.

Работа в Министерстве путей сообщения

В 1994—1996 годах — занимал пост заместителя министра, с 1996 года — первого заместителя министра, с 15 апреля 1997 года — министра путей сообщения России. В период его работы была создана комиссия по регулированию тарифов, достроена железная дорога Кизляр — Кизилюрт, налажено транзитное сообщение через территорию России, создана телекоммуникационная компания «ТрансТелеКом». В то же время при нём в Московской области прокатилась волна закрытий малодеятельных тупиковых ответвлений (Панки — Дзержинский, частично сохранено грузовое движение; Мытищи — Пирогово, демонтирована к лету 2001 года; Лесной Городок — Аэропорт Внуково, восстановлена в рамках пуска аэроэкспресса в 2004 году). В 1998 году постановлением Правительства РФ была утверждена «Концепция структурной реформы федерального железнодорожного транспорта», в которой были определены основные задачи и цели перестройки отрасли.

Назначение вице-премьером

19 мая 1999 года Аксененко был назначен Первым Заместителем Председателя Правительства Российской Федерации в составе кабинета Сергея Степашина. Ранее рассматривался Борисом Ельциным как кандидат на премьерский пост, о чём спикер Думы Геннадий Селезнёв успел объявить публично, но в конечном счёте в Думу была внесена кандидатура Степашина.

Аксёненко активно лоббировался Татьяной Дьяченко, Абрамовичем и Мамутом. Был момент, когда Ельцин позвонил Селезневу (17 мая 1999 года) и сказал, что в Думу вносится кандидатура Аксёненко, о чём думский спикер и объявил на пленарном заседании. Все тогда зашумели, потому что на премьерский пост была уже внесена кандидатура Степашина. На что Селезнев ответил: «Я же утром мыл уши».

А было так. Татьяна зашла к отцу, и при ней Ельцин действительно позвонил Селезневу. Когда же она вышла, то Борис Николаевич послал адъютанта забрать указ на Аксененко, который сам при Татьяне подписал и отправил в Думу. Говорят, что, ещё не зная этого, Татьяна Борисовна позвонила Аксёненко и сказала, чтобы тот открывал шампанское.

Аксёненко не позволили стать президентом обстоятельства: против него серьёзно выступала чубайсовская группа. Ельцин же не мог допустить раскола во власти, а потому в конце концов нашёл компромиссную фигуру в лице Путина.

— Источник из администрации Президента РФ

Одновременно с назначением вице-премьером был освобождён от должности министра путей сообщения.

16 сентября 1999 года вновь назначен министром путей сообщения в кабинете Владимира Путина, сохранив за собой должность первого вице-премьера.

С 31 мая 1999 по 18 января 2000 года возглавлял Комиссию Правительства РФ по оперативным вопросам.

В сентябре 1999 года исполнял обязанности Председателя Правительства РФ во время поездки Владимира Путина в Новую Зеландию.

10 января 2000 года, через 10 дней после отставки Бориса Ельцина, покинул пост вице-премьера, оставшись только министром. Согласно некоторым источникам, ему был предложено остаться лишь на одной из занимаемых должностей, и он выбрал министерскую.

Я не олигарх, а государственный служащий, который постоянно чувствует ответственность за безопасность людей, за развитие системы путей сообщения. За то, чтобы людям было доступно и комфортно пользоваться железными дорогами.

— Николай Аксёненко, октябрь 2000 года

Уголовное дело

19 октября 2001 года Аксёненко был вызван в генеральную прокуратуру, где ему было предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий и нецелевом использовании прибыли железнодорожных предприятий.

Дело Аксёненко основано на проверке Счетной палаты, результаты которой были обнародованы в июне 2001 года. Как утверждали аудиторы, руководство МПС отвлекало деньги от инвестпрограммы министерства, чтобы покупать себе квартиры по 400—800 тыс. $. Также, по версии Счетной палаты, немалая часть балансовой прибыли отрасли оказывалась на счетах многочисленных целевых фондов; часть нарушений была связана с деятельностью железнодорожных ГУПов.

23 октября Генеральная прокуратура изменила в своём обвинении пункт 2 на пункт 3 статьи 286, также новое обвинение содержало пункт 3 статьи 160 УК РФ. Двумя днями позже Аксёненко взял отпуск до 7 декабря.

31 октября представители Генпрокуратуры сообщили, что в результате противоправных действий Аксёненко государству был нанесен ущерб более чем в 11 миллиардов рублей.

3 января 2002 года премьер-министр Михаил Касьянов во время встречи с президентом Путиным выступил с предложением об освобождении Аксёненко от должности министра путей сообщения. В тот же день президентом был подписан соответствующий указ, а Аксёненко, в свою очередь, сам подал заявление об уходе с поста министра, мотивировав свои действия тем, что его отставка создаст более благоприятные условия для работы отрасли. Он также заявил, что морально ответственен за возникшие в подведомственной ему сфере проблемы.

6 октября 2003 года адвокат Аксёненко Галина Крылова обратилась в Генпрокуратуру с ходатайством о выдаче подзащитному разрешения временно покинуть пределы России для прохождения обследования и курса лечения в одной из зарубежных клиник (Аксёненко страдал лейкозом крови). Через три дня с него сняли подписку о невыезде и разрешили выехать за границу, но «в обмен» он подписал протокол отказа от дальнейшего ознакомления с делом.

13 октября 2003 года Генеральная прокуратура передала дело в отношении Аксёненко в суд. Однако судопроизводство фактически не велось.

15 апреля 2005 года Президиум Верховного суда обязал президиум Мосгорсуда «возбудить надзорное производство». Но это решение принято не было.

Смерть

Николай Аксёненко умер 20 июля 2005 года в мюнхенской клинике Гросс-Хадерн от лейкемии. Похоронен в Санкт-Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Семья

Был женат. Жена — Галина Сияровна Аксёненко (род. в 1949 году).

Сын — Рустам Николаевич Аксёненко (род. 29 июля 1974 года) — закончил Санкт-Петербургскую инженерно-экономическую академию и университет Уэстбера в Женеве. Экономист, акционер различных транспортных компаний. Основатель частной инвестиционной компании «Финартис». Проживает в Швейцарии. Женат на дочери бывшего председателя комитета по хлебопродуктам России Леонида Чешинского. В 2005 году получил эстонское гражданство за особые заслуги перед страной.

Дочь — Олеся Николаевна Аксёненко (род. в 1977 году) — закончила Санкт-Петербургскую инженерно-экономическую академию, обучалась в Великобритании.

Увековечение памяти

• Именем Н. Е. Аксёненко в 2006 году названа привокзальная площадь станции Мошково на Транссибирской магистрали.
• В Сибирском университете путей сообщения открыта лаборатория «Безопасность движения» имени Н. Е. Аксёненко.
• В 2013 году на украинском заводе «Южный Севастополь» построен новый двухпалубный автомобильно-пассажирский паром «Николай Аксёненко». С декабря 2013 года паром работает на маршруте Кубань – Крым через Керченский пролив.

Ссылки

• [history.rzd.ru/wps/portal/history?STRUCTURE_ID=5052&layer_id=3290&id=308 Профиль на портале ОАО «РЖД»]
• [www.zdp.ru/pub/7/2267_1.shtml Биография-некролог Н. Е. Аксёненко]
• [www.panorama.ru/gov/gov20017.shtml Биография Н. Е. Аксёненко]
• [lavraspb.ru/ru/nekropol/view/item/id/330/catid/3 Могила Николая Емельяновича Аксёненко в Александро-Невской лавре]

Отрывок, характеризующий Аксёненко, Николай Емельянович

Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.