Аксёнова, Алиса Ивановна

Алиса Ивановна Аксёнова
Дата рождения:	13 марта 1931(1931-03-13) (93 года)
Место рождения:	Владимир, Ивановская промышленная область, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	история, музеология, архитектура,
Место работы:	Владимиро-Суздальский историко-художественный и архитектурный музей-заповедник, Президент Владимиро-Суздальского музея-заповедника
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Альма-матер:	Московский государственный институт культуры
Известен как:	руководитель Владимиро-Суздальского музея-заповедника
Награды и премии:	Государственная премия РСФСР в области архитектуры (1977)

Али́са Ива́новна Аксёнова (род. 13 марта 1931) — советский и российский музейный и общественный деятель. Кандидат исторических наук (2003). Заслуженный работник культуры РСФСР (1980). Герой Труда Российской Федерации (2014).

Биография

Родилась 13 марта 1931 года во Владимире. В 1954 году окончила библиотечный факультет МГИК.

В января 1960 году становится генеральным директором Государственного Владимиро-Суздальского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. Под руководством Аксёновой Владимиро-Суздальский музей-заповедник, образованный в сентябре 1958 года на базе двух небольших музеев во Владимире и Суздале, превратился в одно из ведущих музейных объединений России (55 памятников, из которых 10 вошли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и 47 музейных экспозиций в трёх городах).

В 1980—1988 — вице-президент Комитета региональных музеев ИКОМ.

В 1988—1996 — вице-президент Российского комитета ИКОМ, членом Президиума которого является по настоящее время.

В июне 2010 года Алису Аксёнову на должности генерального директора Владимиро-Суздальского музея-заповедника сменила её ученица Светлана Мельникова, а сама Аксёнова перешла на должность президента, где проработал до июля 2013 года.

С 2010 года — член Президиума Владимирского регионального Совета сторонников партии «Единая Россия».

С января 2014 года работает советником губернатора Владимирской области Светланы Орловой.

Научная деятельность

— О чём думает Аксёнова, если она не думает о музее?
— В это время Алиса Ивановна спит и ей снится музей.

(из музейных шуток)

Является автором многочисленных работ по вопросам музейного строительства, сохранению памятников истории и культуры России, уникальной целостности Суздаля, современной истории которого посвящён ряд её произведений, в том числе диссертационная работа.

Награды и премии

• 1971 — орден «Знак Почёта»
• 1976 — орден Трудового Красного Знамени
• 1977 — Государственная премия РСФСР в области архитектуры — за реставрацию памятников истории и культуры городов Владимира и Суздаля, создание музейных экспозиций и широкое использование их в культурно-просветительных и туристических целях
• 1980 — заслуженный работник культуры РСФСР
• 1986 — орден Дружбы народов
• 1997 — орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• 2000 — Государственная премия Российской Федерации
• 2000 — Премия Президента РФ
• 2007 — орден «За заслуги перед Отечеством» III степени
• 2008 — Орден Святой княгини Ольги III степени
• 2014 — Герой Труда Российской Федерации — за особые трудовые заслуги перед государством и народом
• отечественные и зарубежные медали.

Имеет звания Почётного гражданина Владимира, Суздаля и Владимирской области.

Личные данные

Владеет французским языком. Увлечения: классическая музыка, путешествия, садоводство.

Краткая библиография

• Аксенова А. И. История. Судьба. Музей. — Владимир, 2001. — 304 с.
• Аксенова А. И. Суздаль. XX век. — Владимир, 2002. — 288 с.
• Аксенова А. И. Суздаль. XX век. Из истории города-музея и музея-заповедника: Монография. — Владимир, 2004. (208 с.)
• Аксенова А. И. Развитие Владимиро-Суздальского музея-заповедника в условиях создания туристского центра в Суздале. // Суздалю — 950 лет. — Ярославль, 1977.
• Аксенова А. Как город стал музеем. // Памятники Отечества. № 43: Суздаль — град небесный. — М., 1999.
• Аксенова А. Страницы истории Суздальского художественного музея. // Живая история. — М., 2000.
• Аксенова А. И. Суздальский музей в период Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.) // Материалы исследований ВСМЗ. Сборник № 8. — Владимир, 2002.
• Аксенова А. И. Музей как важнейшая составляющая духовной и социально-политической жизни общества. // Материалы международной конференции «Музей и общество». — Красноярск, 2002.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=18115 Аксёнова, Алиса Ивановна]. Сайт «Герои Страны».

• Попова М. П., Рогожанская Э. М., Клыгин А. В. [cbs.lib33.ru/jirbis/citizens/Аксенова.pdf Аксёнова Алиса Ивановна] // Почётные граждане города Владимира. — Владимир: Фолиант, 2003. — ISBN 5-94210-008-X.

Отрывок, характеризующий Аксёнова, Алиса Ивановна

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.