Аксёнов, Александр Афанасьевич

Аксёнов Александр Афанасьевич
Дата рождения	5 июня (23 мая) 1908(1908-05-23)
Место рождения	деревня Межуево, Пермская губерния, Российская империя
Дата смерти	26 сентября 1943(1943-09-26) (35 лет)
Место смерти	село Остер, Козелецкий район, Черниговская область, УССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1940—1943
Звание	сержант
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	погиб

Алекса́ндр Афана́сьевич Аксё́нов (23 мая (5 июня) 1908 — 26 сентября 1943)— участник Великой Отечественной войны, парторг 2-го стрелкового батальона 1031-го стрелкового полка (280-я Конотопская Краснознаменная стрелковая дивизия, 60-я армия, Центральный фронт), сержант, Герой Советского Союза.

Ранние годы

Родился 5 июня 1908 года в деревне Кашавята Кунгурского уезда Пермской губернии (была в Кишертском районе) ныне Кишертского района Пермской области в крестьянской семье. Рано осиротел.

Окончил начальную школу (5 классов). Работал на балластном карьере, затем — на железной дороге.

В 1940 году был призван служить во флот. Службу проходил на Дальнем Востоке в учебном отряде Тихоокеанского флота.

В годы Великой Отечественной войны

Участник Великой Отечественной войны с марта 1943 года.

Первый раз Аксёнов А. А. отличился в боях на Курской дуге. 13 июля был тяжело ранен командир взвода, и сержант Аксёнов, будучи уже парторгом роты, принял командование подразделением на себя. Под его руководством взвод успешно отразил несколько атак противника. По итогам боя, 21 августа, сержант Аксенов был награждён орденом Красного Знамени.

Участвовал в форсировании Днепра. К этому времени сержант Аксёнов был назначен парторгом второго батальона 1031-го стрелкового полка.

В ночь на 25 сентября 1943 года сержант Аксёнов с группой бойцов под ураганным огнём противника форсировал Днепр юго-западнее села Остер, Козелецкий район Черниговской области. В ходе ожесточённых боев плацдарм был удержан.

26 сентября 1943 года сержант Аксёнов погиб.

Похоронен в селе Пилява, Дымерского района, Киевской области, Украина.

Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на правом берегу, сержанту Аксёнову Александру Афанасьевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

• Орден Ленина;
• Орден Красного Знамени.

Память

• Имя Аксенова носит улица в селе Усть-Кишерть.

Источники

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Книга памяти. Пермская область. Том 1

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7071 Аксёнов, Александр Афанасьевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Аксёнов, Александр Афанасьевич

– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.