Аксёнов, Семён Николаевич

Семён Николаевич Аксёнов
Зарисовка с натуры гитаристов А. О. Сихры и С. Н. Аксёнова (справа). Бумага, масляные краски, 1832.
Основная информация
Профессии	исполнитель, композитор, педагог
Инструменты	русская семиструнная гитара

Семён Никола́евич Аксёнов (1784—1840-е) — русский гитарист-семиструнник и композитор.

Биография

Происходил из дворян, совмещал военную и административную карьеру с занятиями музыкой. Аксёнов — один из первых и наиболее успешных учеников Андрея Сихры, с которым он занимался в Москве. Автор учебников музыки. Начал службу в 1801 году, вахтером провиантского ведомства; в 1803 году был писарем, а 31 декабря 1804 года произведён в 14 класс. Продолжая служить в том же ведомстве (до 6 апреля 1807 года), Аксёнов определён 16 июня того же года в Горный департамент, а отсюда (12 января 1808 года) в сибирскую казённую палату. В 1810 году он вышел в отставку, приехал в Петербург и определился в Лесной департамент, а в 1811 году, с чином 10 класса, перешёл экзекутором в Санкт-Петербургскую контору адресов, сделавшись известным начальнику столицы, генералу Вязьмитинову. 13 сентября 1819 года был назначен чиновником особых поручений при генерал-кригс-коммисаре Абакумове, в чине 8 класса, а 27 августа 1823 года — чиновником особых поручений при Военном Министре и служил в этой должности до 6 декабря 1827 года. С 4 января 1828 года состоял чиновником особых поручений в комиссариатском департаменте Морского министерства, а с 23 апреля 1830 года, до отставки, членом общего присутствия департамента. Состоял членом-сотрудником Санкт-Петеребургского вольного общества любителей российской словесности.

В 1830-е переехал в своё имение Лошаки в Рязанской губернии, где и прожил оставшиеся годы жизни.

Гитара

Аксёнов писал фантазии, вариации и попурри на русские песни. Ввел в технику гитарной игры так называемый «певучий стиль» (legato) и изобрёл способ играть флажолетами все ноты.

Аксёнов был замечательным виртуозом на гитаре и переведя с французского руководство Игнатия де-Гельда — «Школа для семиструнной гитары», исправил и дополнил его, присоединив «Изъяснение способа играть во всех тонах октавными флажиолетами». «Школа» эта считалась лучшим руководством для желающих играть на гитаре.

В отличие от Сихры и Высотского, композиторское наследие Аксёнова для гитары относительно невелико, однако глубоко и содержательно. Его перу также принадлежат романсы для голоса и фортепиано и переложения фортепианных пьес на гитару («Камаринская» Филда, «Охота» Дуссека и др.). Фантазии для гитары на темы русских народных песен, сочинённые Аксёновым, стали одними из первых сочинений в этом жанре, завоевавшими популярность.

Из сочинений Аксёнова изданы 9 пьес, в том числе «Тема и вариации из Септета Бетховена», переложение для 2 гитар и «Новый журнал» — сборник 12 песен с вариациями. Аксёнов перевел с французского и дополнил «Школу для 7-струнной гитары» Игнатия де Гельда (1819).

• Гельд И. Ф. Школа для семиструнной гитары : С присовокуплением изъяснения способа, играть во всех тонах октавными флажиолетами: изобретеннаго г-м Аксеновым / Испр. и доп. С. Аксеновым. — СПб.: При Императорской Академии наук, 1819. — 44 с.

См. также

• Флажолет (приём игры в музыке)

Литература

• Классическая гитара в России и СССР / Сост.: М. Яблоков. — Тюмень, 1992.
• Аксенов, Семен Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Аксёнов, Семён Николаевич

– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.