Активный словарь

Акти́вный слова́рь, активный запа́с слов — часть лексического и фразеологического состава языка, употребительная в данный период в той или иной речевой сфере. Играет наиболее важную роль при выполнении языком коммуникативной функции. Включает относительно ограниченное число лексических единиц, особенно часто используемых в речи в связи с наиболее существенными для данного общества реалиями. Противопоставляется пассивному словарю.

Для активного словаря характерна изменчивость: часть его элементов, оставаясь понятной носителям языка, постепенно переходит в состав пассивного словаря; напротив, вновь возникающие слова (к примеру, рус. прилуниться) со временем могут поступать в активный словарь. В некоторых случаях единица, уйдя из активного словаря, позднее возвращается в него (например, рус. министр, сержант). Однако ядро активного словаря, состоящее из стилистически нейтральных единиц с развитой системой значений, высокой сочетаемостью и словообразовательной активностью, изменяется медленно.

Принадлежность лексической единицы к активному словарю характеризуется в справочной литературе особыми индексами (в частности, частотой), для получения которых используются методы лингвистической статистики и социолингвистики. Названные индексы учитываются при создании словарей-минимумов, моделирующих активный словарь языка.

Другие значения термина

Следует различать активный словарь языка и активный словарь отдельного его носителя, который в психолингвистике определяется как совокупность лексических единиц, свободно используемых индивидом в спонтанной речи. Отдельный говорящий может не использовать те или иные пласты профессиональной терминологии, книжной или экспрессивной лексики и фразеологии, что не исключает их причисления к общему активному словарю языка.

В лексикографической теории Л. В. Щербы под активным словарём понимается лексикографическое пособие, облегчающее говорящему или пишущему выбор и употребление лексических единиц.

Отрывок, характеризующий Активный словарь

Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.