Акт об унии (1707)

Периоды английской истории

Тюдоровский период	(1485—1558)
Елизаветинская эпоха	(1558—1603)
Яковианская эпоха	(1603—1625)
Каролинская эпоха	(1625—1642)
Гражданские войны, республика и Протекторат	(1642—1660)
Реставрация Стюартов и Славная революция	(1660—1688)
Образование Великобритании	(1688—1714)
Георгианская эпоха	(1714—1811)
Регентство	(1811—1830)
Викторианская эпоха	(1837—1901)
Эдвардианская эпоха	(1901—1910)
Первая мировая война	(1914—1918)
Межвоенный период	(1918—1939)
Вторая мировая война	(1939—1945)

Акт об унии или Акт о союзе (англ. Acts of Union) — законодательный акт, принятый в течение 1706 и 1707 года парламентами Англии и Шотландии. Закон предусматривал создание единого союзного государства — Великобритании.

История

В течение примерно 100 лет после унаследования шотландским королём Яковом VI английского престола от его троюродной бабушки Елизаветы I, Англия и Шотландия возглавлялись одним монархом, но тем не менее оставались независимыми государствами. До принятия акта в 1707 году различные попытки объединить государства предпринимались начиная с 1606 года. В 1654 году после установления диктатуры Оливера Кромвеля последним был издан ордонанс о полном государственном слиянии Англии и Шотландии, однако со вступлением на престол в 1660 году Карла II Стюарта суверенитет Шотландии был восстановлен. Позже, в 1667 и 1689 годах предпринимались новые попытки объединения двух стран.

В обеих странах находились сторонники и противники объединения. В Шотландии в таковом были заинтересованы главным образом по экономическим соображениям: шотландские купцы рассчитывали приобрести доступ к торговле в Англии, а также с английскими колониями и факториями, который до того был для них закрыт. В Англии рассчитывали, что объединение позволит нейтрализовать постоянный очаг напряжённости у северных границ королевства, который представляла собой политически нестабильная Шотландия, а также лишить внешнеполитических противников английского правительства того времени — абсолютистскую Францию и поддерживаемого ею якобитского претендента на английский престол — потенциального союзника и возможной военной базы на острове.

Противниками объединения в Шотландии были в основном якобиты, а также их главные оппоненты — шотландские пресвитериане, опасавшиеся угрозы положению пресвитерианства в качестве господствующей религии Шотландии со стороны англиканской церкви. В Англии проекты унии вызывали критику главным образом по экономическим соображениям. Так, деятель партии тори Эдвард Сеймур в 1700 году заявил: «Шотландия — нищенка, а кто женится на нищенке, тому в приданое достаются вши».

Тем не менее политический кризис в Англии, вызванный принявшей затяжной характер Войной за испанское наследство, а также бедственное экономическое положение Шотландии, обострившееся, в частности, в связи с Дарьенским кризисом заставили стороны в начале XVIII века перейти к практическим шагам по реализации унии.

Союзный договор

Переговоры об условиях объединения начались между делегациями парламентов двух стран в Лондоне в апреле 1706 года. Детали объединения были согласованы к 22 июля 1706 года в форме Договора (Treaty of Union), и легли в основу проекта Акта об унии, который в течение следующих нескольких месяцев был утверждён парламентами двух стран. Договор включал в себя следующие положения:

• Глава 1: Англия и Шотландия сливаются в единое королевство под названием «Великобритания»;
• Глава 2: наследование престола в новом королевстве будет происходить на основании английского Акта о престолонаследии 1701 года;
• Глава 3: новое королевство будет иметь единый Парламент (по сути дела им станет английский парламент);
• Главы 4—18: устанавливают единые правила в области торговли, налогов, валюты и других аспектов хозяйственной деятельности;
• Глава 19: сохраняется особая юридическая система Шотландии;
• Глава 20: сохраняются наследственные государственные и судебные должности;
• Глава 21: сохраняются права королевских городов (бургов);
• Глава 22: в едином Парламенте Шотландию представляют 16 шотландских пэров в палате лордов и 45 представителей Шотландии в палате общин;
• Глава 23: шотландские пэры имеют равные с английскими права при судах над пэрами;
• Глава 24: создание Великой печати нового королевства;
• Глава 25: любые законы Англии и Шотландии, так или иначе противоречащие условиям Договора, объявляются утратившими законную силу.

Дополнительно в Акте закреплялось господствующее положение пресвитерианской церкви в Шотландии.

1 мая 1707 года, в правление королевы Анны Акт об унии вступил в силу, парламенты Англии и Шотландии объединились в единый парламент Великобритании, из-за этого в английской историографии иногда Акт об унии упоминается как «Союз парламентов».

После принятия Акта об унии была предпринята попытка переименовать Англию и Шотландию в Южную и Северную Великобританию, но эта идея не нашла широкого применения, особенно в отношении Южной Великобритании (Англии), хотя в отношении Шотландии термин Северная Великобритания в некоторых английских учреждениях ещё употреблялся какое-то время.

Акт об унии был ненавистен многочисленным приверженцам изгнанной династии Стюартов. Пользуясь этим настроением, Яков III Стюарт, претендент на престол, поддержанный значительным отрядом французов, сделал в марте 1708 года попытку высадиться на шотландском берегу. Высадка не удалась благодаря бдительности английского адмирала Бинга.

После смерти Анны в 1714 году корона Великобритании перешла, согласно акту о престолонаследии, к курфюрсту ганноверскому Георгу, сыну Софии, внучки Якова I. За этим последовало крупное восстание якобитов в Шотландии в 1715—1716 годах, в ходе которого прибывший в Шотландию Яков Стюарт короновался в качестве шотландского короля под именем Якова VIII. Однако вскоре восстание было подавлено, и Шотландия осталась в составе Великобритании.

Установленная Актом 1707 года уния сохраняется до настоящего времени; при этом Шотландским актом 1998 года Шотландии предоставлена определённая внутренняя самостоятельность, и с 1999 года в Шотландии вновь работает воссозданный шотландский парламент.

Ссылки

• Тексты по теме Закон об унии 1707 года в Викитеке^?

Отрывок, характеризующий Акт об унии (1707)

Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.