Акт о клятвенном отречении
| Акт о клятвенном отречении нидерл. Plakkaat van Verlatinghe | |
|---|---|
 | |
| Дата подписания | 26 июля 1581 года |
| — место | Гаага,  Республика Соединённых провинций
|
| Стороны | Де-юре:
|
| Язык | голландский |
Акт о клятвенном отречении (нидерл. Plakkaat van Verlatinghe) — юридический документ, которым было провозглашено, что король Испании не исполнил своих обязанностей перед Нидерландами и поэтому больше не считается законным королём на ее территориях. Был подписан в одностороннем порядке и закрепил выход из-под юрисдикции короля Испании Филиппа II северных провинций Нидерландов и объединение их в — Республику Соединенных провинций[1]. Существует мнение, что голландец по происхождению Томас Джефферсон при написании Декларации о независимости США взял за основу нидерландский «Акт о клятвенном отречении»[2].
История
Прежде чем оказаться под контролем Испании, Нидерландские провинции были объединены под властью герцогов Бургундских, а затем Карла V. При нем эти территории были введены в состав Германской империи и пользовались привилегиями, которые были дарованы со времен нахождения под юрисдикцией Бургундии. После смерти Филиппа I его сын Карл V не только получил наследственные владения дома Габсбургов в Австрии, но и признание власти от Арагона и Кастилии. В 1556 году во время торжественной церемонии в Брюсселе Филипп I отрекся от власти в пользу своего сына — Филиппа II. Таким образом Нидерланды стали частью владений испанской ветви Габсбургского дома[3]. Налогообложение, религиозные гонения, централизация власти привели к тому, что в Нидерландах началась первая в мире буржуазная революция. С переменным успехом ополчение Семнадцати провинций при поддержке Османской империи, Англии, Франции вело борьбу против испанских войск. Две унии — Аррасская и Утрехтская разделили Нидерланды на две части: южная осталась под протекторатом короля Испании, северная объявила о своей независимости. После этого последовал поиск со стороны Генеральных Штатов союзника, который был взял на себя роль защитника новообразованной республики. Выбор пал на брата французского короля, герцога Анжуйского Эркюля Франсуа (Франциска) де Валуа (поскольку королева Англии Елизавета I не была готова принять на себя эту ответственность). В 1581 году был опубликован Акт о клятвенном отречении, который провозгласил, что король Испании не исполнял своих обязанностей данных перед Нидерландами и поэтому больше не считается законным королём на их территории[4].
Создание документа
За непомерное налогообложение, физическую расправу над протестантами и любыми иными верованиями, кроме католического, Филипп II был объявлен предателем и тем, кто не выполнил обещаний перед страной. Ввиду этого Генеральные Штаты в 1581 году провозгласили, что место протектора страны вакантно и начинается рассмотрение кандидатов. Специализированный Комитет из четырех членов: Andries Hessels (секретарь герцогства Брабант), Jacques Tayaert (юридический представитель г. Гент), Jacob Valcke (юридический представитель г. Гус), Pieter van Dieven (юридический представитель г. Мехелен) разработали основы документа, который впоследствии стал Актом о клятвенном отречении[5]. Этот документ запрещал использование имени и печати Филиппа II во всех юридических документах, а также чеканку его имени на монетах или оружии. Власть в провинциях передавалась собранию магистратов. Этот документ освобождал всех судей от клятвы верности королю Испании и требовал ее принесения Генеральным Штатам. Следующие провинции признали "Акт о клятвенном отречении":
Последствия
Некоторые магистраты отказались принять новую присягу и ушли в отставку. Филипп II не признал законность акта и развернул вооружённую кампанию. Росло недовольство протекцией Эркюля Франсуа (Франциска) де Валуа, что привело к отказу от его услуг со стороны Генеральных Штатов. После этого, 17 января 1583 года он напал на Антверпен, но жители смогли отстоять свой город. Эти события сыграли отрицательную роль в поддержке революционного движения со стороны южных провинций. Вильгельма I Оранского попросили взять на себя титул великого пассионария и выступить главнокомандующим войсками (штатгальтер), но он был убит в 1584 году. Опасаясь угрозы для Англии, Елизавета I согласилась в открытую поддержать голландцев и отправила военную помощь во главе Роберта Дадли, графа Ланкастера, который и был назначен на эти должности. Его правление вызвало шквал критики среди голландцев и в 1587 году на съезде Генеральных Штатов Морица Оранского (принца Оранского, графа Нассауского, сына Вильгельма I) назначили наместником Республики Соединённых провинций. Стоит отметить, что современные границы государства были заложены во времена его освободительных военных походов, а после них в Нидерландах установился мир, который впоследствии привел страну к Золотому Веку[8]. В 1598 году умер Филипп II и его сменил Филипп III. Последний пошел на уступки Генеральным Штатам, признав независимость Республики Соединённых провинций и дав согласие на их торговую деятельность во всех испанских колониях. Это соглашение было подписано в 1609 году в Антверпене[9].
См. также
Напишите отзыв о статье "Акт о клятвенном отречении"
Примечания
- ↑ Вагман И. Я. Вукина Н. В. Мирошникова В. В. 100 знаменитых тиранов. — М: Directmedia, 2014. — С. 193. — 510 с. — ISBN 9789660335134.
- ↑ Barbara Wolff [news.wisc.edu/was-declaration-of-independence-inspired-by-dutch/ "Was Declaration of Independence inspired by Dutch?"] (University of Wisconsin–Madison). — 1998. — 29 июнь.
- ↑ П. Дворников. Новая история. — Учебник. — М: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1910. — С. 39.
- ↑ Шатохина-Мордвинцева Г.А. История Нидерландов. — Высшее образование. — М: ООО "Дрофа", 2007. — 510 с. — ISBN 978-5-358-01308-3.
- ↑ Gachard, L.P. Études et notices historiques concernant l'histoire des Pays-Bas. — F. Hayez, 1890. — С. 388. — 1008 с.
- ↑ Paul F. State. A Brief History of the Netherlands. — Infobase Publishing, 2008. — С. 54-56. — 296 с. — ISBN 9781438108322.
- ↑ George Edmundson. History of Holland. — Cambridge University Press, 2013. — С. 76. — 480 с. — ISBN 9781107660892.
- ↑ Карнацевич В. Л. 500 знаменитых исторических событий. — М: Директмедиа, 2014. — С. 261. — 623 с. — ISBN 9789660338029.
- ↑ Анисимов Е. В. Хронология российской истории. Россия и мир. — Издательский дом "Питер", 2012. — С. 115. — 464 с. — ISBN 9785459016505.
Ссылки
- [www.ucl.ac.uk/dutchstudies/an/SP_LINKS_UCL_POPUP/SPs_english/revolt_one/ Сайт посвященный Акту о клятвенном отречении].
|
Портал «Нидерланды» |
|---|
Отрывок, характеризующий Акт о клятвенном отречении
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
