Акционерное товарищество французского права

Акционе́рное това́рищество францу́зского пра́ва (фр. société anonyme du droit français) — согласно правилам французского коммерческого права акционерным товариществом является товарищество, уставный капитал которого разделен на акции и которое учреждается не менее чем семью участниками, несущими ответственность за убытки лишь в пределах своих взносов. Лица, лишенные права быть администраторами или управляющими товариществом, или те, кому законом или судом запрещено осуществлять эти функции, не могут быть учредителями акционерного товарищества.

Правила действующего французского законодательства различают акционерные товарищества, обращающиеся и не обращающиеся к публичной подписке на выпускаемые ими акции. Во втором случае правовое регулирование акционерного товарищества носит несколько более простой характер.

Учреждение акционерных товариществ, обращающихся к публичной подписке

Учреждение акционерного товарищества, обращающегося к публичной подписке, начинается с создания учредителями проекта его устава. Разработанный проект подписывается одним или несколькими учредителями, которые затем передают один из его экземпляров на регистрацию и хранение в канцелярию коммерческого суда по месту нахождения товарищества. Сразу же после этого учредители публикуют в печати соответствующее уведомление о создании акционерного товарищества. Порядок и сроки этой публикации устанавливаются правительственным декретом.

Проведение подписки на акции товарищества, которые должны покрывать весь заявленный учредителями уставный капитал, допускается лишь после выполнения вышеуказанных формальных требований. Во время подписной кампании подписчики должны оплатить не менее половины номинальной стоимости акций, которые покупаются путём оплаты в денежной форме. Оплата оставшейся части этого рода акций осуществляется в один или в несколько приемов по решению административного совета или директората товарищества в срок, который не может превышать пяти лет со дня регистрации товарищества в Реестре коммерсантов и товариществ.

Натуральные акции товарищества, предоставляемые за осуществление взносов в натуре, должны быть оплачены подписчиками полностью на момент их выпуска. акции за взносы в виде умений и опыта в акционерных товариществах не предоставляются.

Средства, полученные за подписку на акции, оплачиваемые в денежной форме, и список подписчиков с указанием сумм, уплаченных каждым из них, передаются в депозит в порядке, устанавливаемом правительственным декретом, который также определяет и условия, при которых возникает право на ознакомление с этим списком. Подписка и осуществление платежей подтверждаются сертификатом депозитария. Данный сертификат составляется во время внесения денежных средств в депозит по предъявлении оформленных бюллетеней подписки.

После выдачи сертификата депозитария учредители созывают подписчиков на общее учредительное собрание товарищества в порядке и в сроки, предусмотренные правительственным декретом. Это собрание устанавливает наличие полной подписки на уставный капитал и оплаты акций в надлежащей сумме. Оно выносит решение о принятии устава, который может быть изменен лишь единогласно всеми подписчиками. Оно также определяет первых администраторов или первых членов наблюдательного совета товарищества и назначает одного или нескольких бухгалтеров-ревизоров. В протоколе заседания собрания указывается о принятии администраторами или членами наблюдательного совета и бухгалтерами-ревизорами своих полномочий.

В случае взносов в натуре, равно как и в случае условия, предусматривающего специальные преимущества лицам, являющимся или не являющимися участниками, по единогласному решению учредителей или, в противном случае, по решению суда должен быть назначен один или несколько уполномоченных по оценке корпоративных взносов. Эти уполномоченные, на которых распространяются правила о должностной несовместимости, осуществляют оценку взносов в натуре. Решение по вопросу об оценке взносов в натуре принимает общее учредительное собрание, которое может уменьшить такие взносы только с единодушного согласия всех подписчиков. Когда собрание рассматривает вопрос об утверждении взноса в натуре, то при подсчете большинства голосов акции лица, делающего взнос в уставный капитал товарищества, во внимание не применяются.

Учредительное собрание акционерного товарищества принимает решения при условии наличия кворума и большинства, предусмотренных законом для внеочередных собраний акционерных товариществ. Лица, подписавшиеся на акции товарищества, принимают участие в голосовании непосредственно или через своих представителей.

До регистрации товарищества в Реестре коммерсантов и товариществ его уполномоченное лицо не вправе снимать с его счета наличные средства, поступившие за подписку, оплачиваемую в денежной форме. Если в течение шести месяцев со дня подачи проекта устава в канцелярию суда акционерное товарищество не будет учреждено, то любой подписчик имеет право потребовать в судебном порядке назначения уполномоченного с возложением на него обязанности получить и возвратить подписчикам денежные средства, за вычетом расходов по распределению этих средств.

Учреждение акционерных товариществ, не обращающихся к публичной подписке

Когда публичная подписка на акции не осуществляется, то некоторые из вышеуказанных правил не применяются. Осуществление платежей в уставный капитал подтверждается сертификатом депозитария, который составляется во время внесения денежных средств в депозит по предоставлении списка акционеров, где указываются суммы, уплаченные каждым из них. В уставе товарищества должна содержаться оценка взносов, сделанных в натуре. Она осуществляется на основании заключения, которое составляется уполномоченным по оценке корпоративных взносов и прилагается к уставу. Если в уставе оговариваются специальные преимущества, то должна быть соблюдена эта же процедура.

Устав товарищества подписывается либо непосредственно акционерами, либо их представителями, имеющими специальные полномочия, после составления сертификата депозитария и после предоставления акционерам специального заключения, предусмотренного законом. Первые администраторы или первые члены наблюдательного совета, а также первые бухгалтеры-ревизоры назначаются уставом.

Действие вотирующих прав и прав на дивиденды по акциям товарищества, выпущенным в нарушение положений закона, приостанавливается до надлежащего урегулирования положения. Любые голосования или любые выплаты дивидендов, которые были осуществлены в период такой приостановки, считаются недействительными.

Административный совет акционерного товарищества

Общее руководство деятельностью акционерного товарищества осуществляет его административный совет, состоящий не менее чем из трех членов. Максимальное количество членов этого совета, которое не может превышать восемнадцати человек, определяется уставом товарищества. Интересно отметить, что согласно новым требованиям, введенным французским законодательством в 2011 году, административный совет акционерного товарищества должен формироваться с соблюдением, по возможности, равного представительства в нем женщин и мужчин.

За исключением первых администраторов, назначаемых уставом, эти должностные лица назначаются общим учредительным собранием или очередным общим собранием. Однако при слиянии или разделении акционерных товариществ, назначение администраторов может также осуществляться и внеочередным общим собранием. Срок полномочий администраторов определяется уставом и не может превышать шести лет. Если уставом не предусмотрено противного, то администраторы могут переизбираться. Они также могут быть отозваны очередным общим собранием в любое время.

В уставах акционерных товариществ должен быть предусмотрен возрастной предел, в рамках которого администраторы вправе исполнять свои обязанности. Этот предел может применяться как ко всем администраторам, так и к определенному их проценту. В отсутствие специального положения в уставе товарищества, количество администраторов старше семидесяти лет не может превышать одной трети действующих администраторов.

Администратором акционерного товарищества может быть назначено также и юридическое лицо. В случае такого назначения юридическое лицо обязано определить своего постоянного представителя, к которому предъявляются те же требования и который несет те же обязанности и гражданскую и уголовную ответственность, что применялись бы к нему, если бы он осуществлял управление от своего имени. Это положение, однако, не затрагивает солидарной ответственности юридического лица, которое он представляет.

Одно физическое лицо не может одновременно занимать должность администратора более чем в пяти акционерных товариществах, расположенных на французской территории.

Согласно новым положения законодательства, введенным в 2012 году, администратор может стать наемным работником акционерного товарищества, в совет которого он входит. Это, однако, допускается лишь в том случае, если на день окончания финансового года данное товарищество не превышает пороговых значений, установленных для малых и средних предприятий, предусмотренных в статье 2 приложения к Рекомендациям № 2003/361/CE Европейской комиссии от 6 мая 2003 года в отношении микропредприятий, малых и средних предприятий, и если трудовой договор с таким администратором будет соответствовать фактически выполняемому им труду.

В случае вакансии, ввиду смерти или отставки, одной или нескольких должностей администратора, административный совет имеет право осуществить, в период между двумя общими собраниями, временные назначения. Когда количество администраторов станет меньше установленного законом минимального предела, оставшиеся администраторы должны незамедлительно созвать очередное общее собрание с тем, чтобы восполнить штатный состав совета.

Временные назначения могут осуществляться административным советом. Когда совет не предпримет необходимых назначений или не созовет собрания, любое заинтересованное лицо может потребовать, чтобы суд назначил уполномоченного с целью созыва общего собрания для осуществления или для утверждения соответствующих назначений.

Согласно положениям французского законодательства, принятым в 2008 году, в уставе акционерного товарищества может быть предусмотрено требование о том, чтобы каждый администратор имел в собственности акции товарищества, количество которых определяется уставом. Если на день своего назначения администратор не является собственником требующегося количества акций или если в процессе выполнения им своих полномочий он перестанет быть таковым, то он признается подавшим в отставку, при условии, что он не урегулирует своего положения в течение шести месяцев.

В уставе товарищества может быть предусмотрено, что в административный совет будут входить – помимо обычных администраторов, также администраторы, избираемые персоналом товарищества или же персоналом товарищества и его прямых или опосредованных дочерних предприятий, расположенных на французской территории. Администраторы, избираемые работниками, должны иметь трудовой договор с товариществом или с одним из его прямых или опосредованных дочерних предприятий, находящихся на французской территории, заключенный не позднее, чем за два года до их назначения. Срок полномочий администратора, избираемого работниками, определяется уставом и не может превышать шести лет. Впрочем, эти полномочия могут быть возобновлены, если только уставом не предусмотрено противного.

Поручение по осуществлению полномочий администратора, избранного работниками, является несовместимым с какими бы то ни было поручениями по осуществлению этим лицом полномочий представителя профсоюза, члена комитета предприятия, представителя персонала или члена комитета по вопросам гигиены, безопасности и условий труда товарищества. Администратор, который на момент своего избрания выполняет то или иное из этих поручений, должен в течение восьми дней сложить с себя соответствующие полномочия. В противном случае он признается подавшим в отставку с должности администратора. Прекращение трудового договора прекращает и полномочия администратора, избранного работниками.

Администраторы, избранные работниками, могут быть отозваны лишь в случае допущения нарушений при выполнении ими своих полномочий на основании решения председателя суда большой инстанции, которое выносится по иску большинства членов административного совета. Это решение подлежит немедленному исполнению.

Административный совет определяет направления деятельности товарищества и принимает меры к их реализации. С учетом полномочий, специально закрепленных за собраниями акционеров, и в пределах предмета деятельности товарищества, этот совет рассматривает любой вопрос относительно надлежащей работы товарищества, и принимает решения по касающимся его делам. В отношениях с третьими лицами товарищество принимает на себя обязательства даже и в силу актов административного совета, которые не входят в предмет деятельности этого товарищества, если только оно не докажет, что третьи лица знали, что акт выходит за пределы этого предмета, или что, учитывая обстоятельства, они не могли этого не знать. При этом для указанного доказательства одно лишь опубликование устава является недостаточным.

Административный совет осуществляет контроль и проверки, которые он сочтет уместными. Председатель или генеральный директор акционерного товарищества обязан направлять каждому администратору любые документы и данные, необходимые для выполнения последним своих полномочий. На выдачу поручительств, авалей и гарантий, если только они не выдаются товариществами, которые эксплуатируют банковское или финансовое учреждение, должно быть получено разрешение административного совета в порядке, устанавливаемом правительственным декретом.

Устав товарищества определяет правила, относящиеся к созыву и к решениям административного совета. Когда административный совет не собирается на протяжении двух месяцев, его члены, в составе не менее одной третьей их части, могут потребовать, чтобы председатель созвал совет с определенной повесткой дня. Созыв административного совета с определенной повесткой дня может также быть потребован у председателя генеральным директором. Требования, адресованные председателю в таком случае, являются для него обязательными.

Административный совет, возглавляемый его председателем, вправе принимать решения лишь в случае, если на нем присутствует не менее половины его членов. Любое положение, предусматривающее противное, считается несуществующим. Если уставом не предусмотрено квалифицированного большинства, то решения совета принимаются большинством голосов присутствующих или представленных его членов.

Председатель административного совета организует и руководит его работой, за которую он отчитывается перед общим собранием участников. Он осуществляет наблюдение за надлежащим функционированием органов товарищества и, в частности, принимает меры к тому, чтобы администраторы могли выполнять свои обязанности.

Директорат и наблюдательный совет акционерного товарищества

Повседневное управление деятельностью акционерного товарищества осуществляет его директорат, который выполняет свои функции под контролем наблюдательного совета в пределах шестилетнего срока, определяемого уставом. Директорат акционерного товарищества состоит не более чем из пяти членов. Когда акции товарищества допущены к обращению на регулируемом рынке, на основании положений устава указанное количество членов директората может быть увеличено до семи. В акционерных товариществах, капитал которых составляет менее 150 000 евро, функции, принадлежащие директорату, могут осуществляться одним лицом. Члены директората назначаются наблюдательным советом, который закрепляет за одним из них статус председателя.

Когда полномочия, принадлежащие директорату, осуществляются одним лицом, это лицо имеет статус единоличного генерального директора. Члены директората или единоличный генеральный директор должны быть физическими лицами, которые могут быть избраны из числа лиц, не являющихся акционерами. В уставах должен предусматриваться предельный возраст членов директората, который, в отсутствие специального положения, ограничивается шестьюдесятью пятью годами. Когда член директората или единоличный директор достигает предельного возраста, он считается ушедшим в отставку. Члены директората могут быть отозваны с должности общим собранием, а также, если это предусмотрено уставом, – наблюдательным советом. Если решение об отзыве принимается без достаточных оснований, оно может повлечь за собой взыскание убытков. В случае, когда соответствующее лицо заключило с товариществом трудовой договор, отзыв его с должности члена директората не влечет за собой прекращения этого договора.

Директорату предоставляются самые широкие полномочия действовать от имени товарищества при любых обстоятельствах. Он осуществляет эти полномочия в пределах предмета деятельности товарищества, за исключением полномочий, которые закон специально закрепляет за наблюдательным советом и за собраниями акционеров. В отношениях с третьими лицами обязательства возникают у товарищества даже и в силу актов директората, не входящих в предмет деятельности этого товарищества, если только оно не докажет, что третьи лица знали, что акт выходит за пределы этого предмета, или что, учитывая обстоятельства, они не могли этого не знать. При этом для указанного доказательства одно лишь опубликование устава является недостаточным. Положения устава, ограничивающие полномочия директората, не имеют силы в отношении третьих лиц.

Директорат проводит обсуждения вопросов деятельности товарищества и принимает свои решения в порядке, определяемом уставом. Председатель директората или единоличный генеральный директор представляет товарищество в его взаимоотношениях с третьими лицами. Однако уставом наблюдательному совету может быть предоставлено право наделять этими же представительскими полномочиями одного или нескольких других членов директората, которые в таком случае называются генеральными директорами. Положения устава, ограничивающие полномочия представлять товарищество, не имеют силы в отношении третьих лиц.

Наблюдательный совет, возглавляемый его председателем, должен состоять не менее чем из трех членов, которые назначаются на срок, не превышающий шесть лет, общим учредительным или очередным общим собранием и которые не могут входить в состав директората. Он формируется с соблюдением, по возможности, равного представительства в нем женщин и мужчин. Наблюдательный совет осуществляет постоянный контроль над деятельностью директората по управлению товариществом. В уставе может быть предусмотрено, что заключение перечисленных в нем сделок может иметь место лишь с предварительного разрешения наблюдательного совета.

В любой момент в течение года наблюдательный совет вправе осуществлять проверки и сверки, которые он найдет целесообразными, и может затребовать документы, которые он сочтет необходимыми для выполнения своих обязанностей. Директорат представляет наблюдательному совету отчет не менее одного раза в квартал. По окончании каждого финансового года и в срок, устанавливаемый правительственным декретом, директорат представляет наблюдательному совету для проверки и контроля документы, предусмотренные в законе. Наблюдательный совет представляет общему собранию свои замечания по отчету директората, а также по отчетам за финансовый год.

Согласно новым положениям Коммерческого кодекса, принятым в 2008 г., в уставе товарищества может быть предусмотрено требование о том, чтобы каждый член наблюдательного совета имел в собственности акции товарищества, количество которых определяется уставом. Если на день своего назначения член наблюдательного совета не является собственником требующегося количества акций или если в процессе выполнения им своих полномочий он перестанет быть таким собственником, то он признается подавшим в отставку, при условии, что он не урегулирует своего положения в течение шести месяцев.

Наблюдательный совет акционерного товарищества правомочен принимать решения лишь в случае, когда на нем присутствует не менее половины его членов. Если уставом не предусмотрено квалифицированного большинства, то решения принимаются большинством голосов присутствующих или представленных членов. Если уставом не предусмотрено противного, то в случае равенства голосов, голос председательствующего на собрании является решающим. В силу требований Закона от 22 марта 2012 года наблюдательный совет должен ежегодно принимать решения относительно политики товарищества по вопросам равенства условий профессии и оплаты труда работников.

Членам директората и членам наблюдательного совета, кроме юридических лиц, запрещается заключать с товариществом какие бы то ни было договоры о получении займов, овердрафта, по текущему счету или иным образом, а также принимать от него поручительство или аваль, обеспечивающие обязательства указанных лиц с третьими сторонами. Однако если товарищество эксплуатирует банковское или финансовое учреждение, то запрет не распространяется на текущие сделки этого учреждения, заключаемые на обычных условиях.

Собрания акционеров акционерного товарищества

Полномочия вносить изменения в какие-либо положения устава предоставляются исключительно внеочередному общему собранию акционеров. Однако это собрание не вправе увеличивать обязательства акционеров, за исключением операций, вытекающих из укрупнения акций, которое осуществляется в установленном порядке.

Собрание правомочно принимать решения лишь в случае, когда присутствующие или представленные акционеры имеют, при первом созыве, не менее одной четверти акций, дающих право голоса, а при повторном созыве – одной пятой части таких акций. В отсутствие этого последнего кворума, второе собрание может быть перенесено на более позднюю дату в пределах двух месяцев со дня, на который оно было созвано. В уставах товариществ, акции которых не допускаются к обращению на регулируемом рынке, могут предусматриваться более высокие требования к кворуму. Решения принимаются большинством в две трети голосов, которые имеют присутствующие или представленные акционеры.

Очередные общие собрания акционерного товарищества проводятся не реже одного раза в год, в течение шести месяцев со дня окончания финансового года, если только этот срок не продлевается по решению суда. Согласно требованиям Закона от 22 марта 2012 года, если в указанный срок очередное общее собрание проведено не будет, то органы прокуратуры или любой акционер имеют право обратиться к председателю соответствующего суда с тем, чтобы он обязал управляющих созвать такое собрание или назначить для его проведения соответствующего уполномоченного.

Административный совет или директорат представляет собранию свой отчет, а также ежегодные отчеты и консолидированные финансовые отчеты вместе с соответствующим им отчетом об управлении. Отчет об управлении должен содержать объективный и исчерпывающий анализ развития деятельности товарищества, его результатов и финансового состояния, в частности, состояния задолженности, с учетом объема и сложности деловых отношений. В отчет также включается описание основных рисков и положений неустойчивости, грозящих товариществу.

В зависимости от обстоятельств, общее собрание акционерного товарищества созывается административным советом или директоратом. В противном случае оно может быть также созвано бухгалтерами-ревизорами, ликвидаторами или мажоритарными акционерами, в части их прав в уставном капитале или прав голоса, после публичного предложения о покупке или обмене контрольного пакета акций, или же после его уступки. В некоторых акционерных товариществах общее собрание может быть созвано наблюдательным советом. Перечисленные органы и лица могут также созывать специальные собрания товарищества. Созыв собраний акционеров осуществляется в порядке и в сроки, устанавливаемые правительственным декретом. Любое собрание, созванное с нарушением установленного порядка, может быть признано несостоявшимся. Однако когда на собрании присутствовали или были представлены все акционеры, иск о признании этого собрания несостоявшимся рассмотрению не подлежит.

Повестка дня собраний акционерного товарищества составляется тем, кто их созывает. Однако акционеры, владеющие не менее чем 5% уставного капитала товарищества, или объединение акционеров, отвечающее условиям, предусмотренным статьей L. 225-120 Коммерческого кодекса, вправе потребовать, чтобы в повестку дня были включены определенные пункты или проекты решения. Эти пункты или проекты решения включаются в повестку дня собрания и доводятся до сведения акционеров в порядке, устанавливаемом правительственным декретом. По общему правилу, собрание не вправе рассматривать вопрос, не внесенный в повестку дня. Однако оно может, при любых обстоятельствах, отозвать и заменить одного или нескольких администраторов или членов наблюдательного совета. При повторном созыве собрания его повестка дня не может быть изменена.

Любой акционер может голосовать заочно, заполнив анкету, реквизиты которой устанавливаются правительственным декретом. При исчислении кворума во внимание принимаются лишь анкеты, которые были получены товариществом до проведения собрания с соблюдением сроков, устанавливаемых упомянутым декретом. Анкеты, не содержащие результата голосования, или анкеты воздержавшихся лиц, рассматриваются как голоса, отданные «против». При наличии соответствующего положения в уставе, для исчисления кворума и большинства считаются присутствующими акционеры, участвующие в собрании путём видеоконференции или телекоммуникационной связи, которая позволяет их идентифицировать, и характер и порядок применения которой определяются правительственным декретом.

Административный совет или директорат должен направить или предоставить акционерам все необходимые документы, чтобы акционеры могли принимать решения со знанием дела, а также делать обоснованные выводы об управлении товариществом и о развитии его деятельности. Характер этих документов и порядок их отправления или предоставления акционерам определяются правительственным декретом.

Любой акционер имеет право задавать в письменной форме вопросы, на которые административный совет или директорат обязан ответить на собрании. Согласно положениям Ордонанса от 9 декабря 2010 года ответ на письменный вопрос акционеров считается данным с того момента, когда он размещен на интернет-сайте товарищества в рубрике, посвященной вопросам и ответам.

Количество голосов, которое каждый акционер имеет на собраниях товарищества, может быть ограничено уставом при условии, что это ограничение применяется ко всем акциям, независимо от категории, кроме акций с правом первоочередных дивидендов без права голоса. На очередных общих собраниях право голоса, вытекающее из акции, принадлежит узуфруктуарию, а на внеочередных общих собраниях – собственнику без права пользования. Сособственников неделимых акций на общих собраниях представляет один из них или их общий уполномоченный. В случае разногласий, уполномоченный назначается судом по заявлению наиболее рачительного сособственника. Право участия во внеочередных общих собраниях принадлежит каждому акционеру, а право участия в специальных собраниях принадлежит каждому акционеру, владеющему акциями, предусмотренными статьей L. 225-99 Коммерческого кодекса. Любое противное условие считается несуществующим.

До проведения общего собрания любой акционер имеет право получить для ознакомления список акционеров в порядке и в сроки, определяемые законодательством. На каждом собрании должен вестись список присутствующих, реквизиты которого определяются правительственным декретом и к которому прилагаются полномочия, выданные каждому доверенному лицу. Принятые на собрании решения должны быть указаны в протоколе, реквизиты которого предусматриваются в упомянутом декрете. В случае несоблюдения этих положений решения собрания могут быть аннулированы.

Увеличение уставного капитала акционерного товарищества

Уставный капитал акционерного товарищества может быть увеличен либо путём выпуска обыкновенных или привилегированных акций, либо путём увеличения номинальной стоимости уже имеющихся акций. Он также может быть увеличен путём осуществления прав, вытекающих из ценных бумаг, открывающих доступ к уставному капиталу, в порядке, предусмотренном в статьях L. 225-149 и L. 225-177 Коммерческого кодекса.

Новые акции товарищества выпускаются либо по их номинальной стоимости, либо по этой стоимости, увеличенной на сумму эмиссионной премии. Они оплачиваются либо в денежной форме, в том числе и путём зачета встречных прав требования, исчисленных в денежном выражении и подлежащих погашению товариществом, либо путём взноса в натуре, либо путём включения резервов, прибылей или эмиссионного дохода, либо в порядке, определяемом в результате слияния или разделения товариществ. Они также могут оплачиваться вследствие осуществления прав, вытекающих из ценных бумаг, открывающих доступ к уставному капиталу товарищества, включая, в надлежащих случаях, внесение соответствующих сумм.

Право принятия решения о немедленном или будущем увеличении уставного капитала товарищества на основании отчета административного совета или директората принадлежит исключительно внеочередному общему собранию. Оно, однако, может передать это право административному совету или директорату в порядке, установленном в статье L. 225-129-2 Коммерческого кодекса. Увеличение уставного капитала товарищества должно быть осуществлено, с учетом положений, предусмотренных в статьях L. 225-129-2 и L. 225-138 упомянутого Кодекса, в течение пяти лет со дня принятия этого решения или со дня передачи этого права. Указанный срок не применяется к увеличению уставного капитала, которое осуществляется вследствие реализации прав, вытекающих из ценных бумаг, открывающих доступ к уставному капиталу. В случае, когда внеочередное общее собрание принимает решение об увеличении уставного капитала товарищества, оно может передать административному совету или директорату полномочия установить порядок выпуска акций.

Акционеры товарищества имеют преимущественное право подписки, пропорциональное количеству их акций, на акции, оплачиваемые в денежной форме, которые выпускаются товариществом с целью увеличения его уставного капитала. Когда это право вытекает из акций товарищества, которые сами могут находиться в свободном обращении, оно может свободно отчуждаться во время подписки. В противном случае оно может быть отчуждено в том же порядке, что и сама акция.

Акционеры могут отказаться от своего преимущественного права в индивидуальном порядке. Когда акции обременены узуфруктом, связанное с ними право преимущественной подписки принадлежит собственнику без права пользования. Если собственник продаст свои права на подписку, то узуфрукт будет распространяться на суммы, полученные в результате этой продажи, или на имущество, приобретенное им за эти суммы. Если же собственник без права пользования не воспользуется своим правом, то узуфруктуарий может выступить вместо него с тем, чтобы подписаться на новые акции или продать права на подписку.

Подписка на акции и их покупка работниками акционерного товарищества

Исходя из отчета административного совета или директората, внеочередное общее собрание товарищества может разрешить, административному совету или директорату предоставить членам персонала товарищества, или некоторым из них, опционы, дающие право подписки на акции. Срок, в течение которого это разрешение может быть реализовано и который не может превышать тридцати восьми месяцев, устанавливается внеочередным общим собранием. Опционы могут быть заключены даже в том случае, когда уставный капитал не был полностью оплачен. Цена подписки устанавливается на день заключения опциона административным советом или директоратом в порядке, определяемом внеочередным общим собранием, исходя из отчета бухгалтеров-ревизоров.

Разрешение, выдаваемое внеочередным общим собранием, должно содержать, в пользу получателей опционов, специальный отказ акционеров от их права преимущественной подписки на акции, которые будут выпускаться по мере принятия условий опционов. Внеочередное общее собрание может также разрешить административному совету или директорату предоставить членам персонала товарищества или некоторым из них опционы, дающие право на покупку акций, выкупленных до открытия опциона самим товариществом в порядке, установленном в статьях L. 225-208 или L. 225-209 Коммерческого кодекса. Опционы, дающие право подписки на ценные бумаги, не допущенные к обращению на регулируемом рынке, могут быть предоставлены лишь работникам того товарищества, которое эти опционы предоставляет.

Предоставление акций акционерного товарищества на бесплатной основе

Исходя из отчета административного совета или директората и специального отчета бухгалтеров-ревизоров, внеочередное общее собрание может разрешить административному совету или директорату безвозмездно предоставить членам персонала товарищества или некоторым их категориям определенное количество имеющихся акций или же акций, планируемых к выпуску. Максимальный процент уставного капитала, который может быть предоставлен в таком порядке, устанавливается внеочередным общим собранием. При этом общее количество предоставляемых безвозмездно акций не может превышать 10% уставного капитала товарищества на день принятия административным советом или директоратом решения об их предоставлении.

Следует, однако, заметить, что Законом от 22 марта 2012 года предусмотрено, что в уставах товариществ, ценные бумаги которых не допускаются к обращению на регулируемом рынке и не превышают, на дату окончания финансового года, пороговых значений, определенных для малых и средних предприятий, предусмотренных в статье 2 приложения к Рекомендациям № 2003/361/CE Европейской комиссии от 6 мая 2003 года в отношении микропредприятий, малых и средних предприятий, может быть предусмотрен более высокий процент, который, тем не менее, не может превышать 15% уставного капитала товарищества на дату принятия административным советом или директоратом решения о предоставлении акций.

Когда предоставляются акции, планируемые к выпуску, то разрешение, данное внеочередным общим собранием товарищества, влечет за собой в силу закона – в отношении лиц, которым акции предоставляются безвозмездно, – отказ акционеров от их преимущественного права на подписку.

Соответствующее окончательное увеличение уставного капитала товарищества имеет место исключительно лишь в силу факта окончательного предоставления акций получателям. Права, вытекающие из безвозмездно предоставляемых акций, не могут быть отчуждены до окончания периода приобретения. Внеочередное общее собрание устанавливает также минимальный срок, в течение которого отчуждение акций получателями не допускается.

Акции на безвозмездной основе не могут предоставляться работникам и корпоративным уполномоченным, каждый из которых владеет более чем 10% уставного капитала. Безвозмездное предоставление акций также не может иметь своим следствием владение каждым из работников и корпоративных уполномоченных более чем 10% уставного капитала.

Амортизация и уменьшение уставного капитала акционерного товарищества

Амортизация уставного капитала осуществляется в силу положения, предусмотренного в уставе товарищества, или же в силу решения внеочередного общего собрания за счет сумм, подлежащих распределению, в смысле статьи L. 232-11 Коммерческого кодекса. Эта амортизация может быть осуществлена лишь путём выплаты равного возмещения по каждой акции одной и той же категории, что не влечет за собой уменьшения уставного капитала. Акции, которые были полностью амортизированы, называются пользовательскими акциями. Право, вытекающее из полностью или частично амортизированных акций, на первые дивиденды, предусмотренные в статье L. 232-19 Коммерческого кодекса, и на возмещение номинальной стоимости соразмерно погашается. Все остальные права, вытекающие из этих акций, сохраняются.

Решение об уменьшении уставного капитала принимается внеочередным общим собранием, которое может передать административному совету или директорату любые полномочия по его реализации. Указанное уменьшение ни при каких обстоятельствах не должно влиять на равноправие акционеров.

Отчет о данной операции, составляемый бухгалтерами-ревизорами, направляется для ознакомления акционерам товарищества в срок, устанавливаемый правительственным декретом. По данному отчету бухгалтеров-ревизоров, которые представляют собранию свою оценку причин и условий уменьшения уставного капитала, собрание принимает решение. Когда данную операцию осуществляет, по поручению общего собрания, административный совет, то он составляет об этом протокол, подлежащий занесению в реестр коммерческих предприятий, и принимает меры к внесению соответствующих изменений в устав. В случае несоблюдения требования о занесении протокола в реестр, решения о реализации этой операции могут быть аннулированы.

Подписка, покупка или принятие в заклад акционерным товариществом своих акций

Подписка товариществом на свои акции не допускается. Учредители или, в случае увеличения уставного капитала, члены административного совета или директората обязаны, в порядке, предусмотренном в статье L. 225-251 и в части первой статьи L. 225-256 Коммерческого кодекса, оплатить акции, на которые товарищество подписалось в нарушение вышеуказанного запрета. Покупка товариществом своих акций допускается в порядке и согласно условиям, предусмотренным в статьях L. 225-207 – L. 225-217 Коммерческого кодекса. Общее собрание участников, принявшее решение о не вызванном убытками уменьшении уставного капитала, может разрешить административному совету или директорату выкупить определенное количество акций с целью их аннулирования.

Согласно положениям Закона от 22 марта 2012 года, когда акции выкупаются с целью содействия ликвидности ценных бумаг товарищества в порядке, предусмотренном общим регламентом Администрации рынков ценных бумаг, количество акций, принимаемых во внимание при исчислении 10% предела, предусмотренного законом, должно соответствовать числу приобретенных акций, за вычетом того количества акций, которые были перепроданы в течение срока действия разрешения.

Количество акций, приобретенных товариществом с целью их сохранения и последующего использования в качестве платежа или для обмена в рамках операции слияния, разделения или внесения взноса, не может превышать 5% его уставного капитала. Эти положения применяются к планам выкупа, подлежащим утверждению общими собраниями. В случае аннулирования приобретенных акций, решение об уменьшении уставного капитала товарищества принимается внеочередным общим собранием, которое может передать административному совету или директорату любые полномочия по его реализации. Специальный отчет, составляемый бухгалтерами-ревизорами об указанной операции, должен направляться для сведения акционерам товарищества в течение срока, устанавливаемого правительственным декретом.

Принятие товариществом в заклад своих акций не допускается. акции, принятые товариществом в заклад вопреки запрету, должны быть возвращены их собственнику в течение одного года. Возврат может быть осуществлен в течение двух лет, если передача товариществу заклада вытекает из универсальной передачи имущества или из решения суда. В противном случае договор заклада аннулируется в силу закона. Данный запрет, однако, не применяется к текущим операциям кредитных учреждений.

Контроль в акционерных товариществах

В каждом акционерном товариществе контроль осуществляется одним или несколькими бухгалтерами-ревизорами. Предложение общему собранию о назначении бухгалтеров-ревизоров делается в проекте решения, составляемом административным или наблюдательным советом. Когда товарищество прибегает к публичной подписке, то бухгалтеры-ревизоры избираются административным советом из числа тех, кого он намерен предложить. При этом генеральный директор и его заместитель, если они являются администраторами, участия в голосовании не принимают.

Акционеры, владеющих не менее чем 5% уставного капитала товарищества, или объединение акционеров, отвечающее требованиям, предусмотренным статьей L. 225-120 Коммерческого кодекса, вправе, два раза в течение финансового года, задавать председателю административного совета или директорату вопросы в письменной форме о любых обстоятельствах, которые могут поставить под угрозу стабильность работы товарищества.

Преобразование и ликвидация акционерных товариществ

Любое акционерное товарищество может быть преобразовано в товарищество другой формы, если на момент преобразования оно существовало не менее двух лет, и если был составлен и утвержден акционерами его баланс за два первых финансовых года. Решение о преобразовании принимается на основании отчета бухгалтеров-ревизоров товарищества. В отчете должно быть подтверждено, что у товарищества имеются собственные средства в размере, не меньшем, чем его уставный капитал. Преобразование подлежит утверждению, в надлежащих случаях, собраниями держателей облигаций и собранием владельцев учредительских акций. Решение о преобразовании должно быть опубликовано в порядке, устанавливаемом правительственным декретом.

Преобразование акционерного товарищества в полное товарищество требует согласия всех участников. Решение о преобразовании акционерного товарищества в простое или акционерное коммандитное товарищество принимается в порядке, предусмотренном для внесения изменений в устав, причем с согласия всех участников, которые не возражают стать полными товарищами. Решение о преобразовании акционерного товарищества в товарищество с ограниченной ответственностью принимается в порядке, предусмотренном для внесения изменений в устав товариществ этой формы. Решение о преобразовании акционерного товарищества в европейское товарищество принимается в соответствии с положениями, предусмотренными в статьях L. 225-96 и L. 225-99 Коммерческого кодекса.

Решение о досрочной ликвидации товарищества принимается внеочередным общим собранием. По заявлению любого заинтересованного лица коммерческий суд может постановить решение о ликвидации товарищества, если количество его акционеров будет менее семи на протяжении более одного года. Для урегулирования положения суд может предоставить товариществу срок в пределах шести месяцев. Если ко дню вынесения решения по существу положение товарищества окажется урегулированным, суд не вправе постановлять о его ликвидации.

Если вследствие установленных на основании бухгалтерских документов убытков собственные активы товарищества окажутся меньше половины его уставного капитала, то в течение четырех месяцев, следующих за утверждением отчетов, показавших эти убытки, административный совет или директорат товарищества обязан созвать внеочередное общее собрание с целью принятия решения относительно досрочной ликвидации товарищества. Если решение о ликвидации товарищества не принимается, то это товарищество обязано уменьшить свой уставный капитал на сумму, не меньшую, чем сумма убытков, которые не могли быть погашены за счет резервов.

В случае непроведения общего собрания товарищества, как и в случае, когда во время последнего созыва это собрание не смогло надлежащим образом принять решение, любое заинтересованное лицо может потребовать ликвидации товарищества в судебном порядке. Во всех случаях для урегулирования положения суд может предоставить товариществу срок в пределах шести месяцев. Если ко дню вынесения решения по существу положение товарищества окажется урегулированным, суд не вправе постановлять решение о его ликвидации.

Гражданско-правовая ответственность учредителей и должностных лиц акционерного товарищества

Учредители товарищества, виновные в недействительности акта о его учреждении, а также администраторы, исполнявшие должностные обязанности на момент, когда имела место недействительность, могут быть признаны солидарно ответственными за вред, причиненный акционерам или третьим лицам ввиду аннулирования акта об учреждении товарищества. О такой же солидарной ответственности может быть принято решение в отношении тех акционеров, чьи взносы или полученные преимущества не были проверены и утверждены. Право на иск об ответственности, вытекающей из аннулирования акта об учреждении товарищества, погашается в порядке, предусмотренном в части первой статьи L. 235-13 Коммерческого кодекса.

В отношении товарищества или третьих лиц администраторы и генеральный директор несут ответственность, индивидуальную или солидарную, в зависимости от обстоятельств, как за нарушение положений законов или регламентов, применяющихся к акционерным товариществам, так и за нарушения устава, а также за виновные действия, которые они совершили при осуществлении им управления делами товарищества. Если в совершении одних и тех же действий принимали участие несколько администраторов или несколько администраторов и генеральный директор, то доля участия каждого из них в возмещении причиненного вреда определяется судом.

Кроме иска о возмещении ущерба, понесенного лично, акционеры имеют право предъявить к администраторам или к генеральному директору корпоративный иск о привлечении их ответственности. Истцы вправе требовать полного возмещения ущерба, понесенного товариществом, в пользу которого, при наличии оснований, взыскиваются убытки. Считается несуществующим любое положение устава, которое имеет целью предъявление корпоративного иска поставить в зависимость от предварительного уведомления или разрешения общего собрания, или же положение, которое содержит заранее устанавливаемый отказ от осуществления права на этот иск.

Общее собрание не вправе принимать никакого решения, которое может иметь своим следствием аннулирование иска о привлечении к ответственности администраторов или генерального директора за виновные действия, совершенные ими при осуществлении своих полномочий.

Право на иски, как корпоративные, так и индивидуальные, о привлечении к ответственности администраторов или генерального директора погашается по истечении трех лет со дня совершения действия, причинившего вред, или, если оно было сокрыто, – со дня его обнаружения. Однако когда действие квалифицируется как преступление, право на иск погашается по истечении десяти лет.

Члены наблюдательного совета несут ответственность за личные виновные действия, имевшие место при осуществлении ими своих полномочий. Они не несут никакой ответственности за акты управления и за их последствия. За правонарушения, совершенные членами директората, члены наблюдательного совета могут быть привлечены к гражданско-правовой ответственности, если, будучи об этих правонарушениях осведомлены, они не уведомили о них общее собрание.

Акционерные товарищества с участием рабочих

В уставе любого акционерного товарищества может быть предусмотрено, что оно является товариществом «с участием рабочих». Товарищества, уставы которых не содержат этого положения, могут быть преобразованы в товарищества с участием рабочих в порядке, предусмотренном статьей L. 225-96 Коммерческого кодекса. Кроме общих правил, применяющихся к акционерным товариществам, к товариществам с участием рабочих применяются положения специальные положения Коммерческого кодекса. Если товарищество использует право выпуска рабочих акций, то это обстоятельство должно быть отражено во всех его актах и документах, предназначенных для третьих лиц, путём добавления слов «с участием рабочих».

Рабочие акции являются коллективной собственностью наемного персонала (рабочих и служащих), образующего кооперативно-коммерческое товарищество рабочих. В это товарищество рабочих в обязательном и исключительном порядке входят все работники старше восемнадцати лет, которые состоят с предприятием в трудовых правоотношениях на протяжении не менее одного года. Утрата оплачиваемой работы лишает участника всех его прав в товариществе рабочих, без компенсации. Исчисление стоимости прав, которые в течение последнего финансового года были приобретены на предприятии соответствующим лицом до его увольнения, осуществляется с учетом времени, проработанного им в течение указанного года и положений статьи L. 225-269 Коммерческого кодекса.

Когда товарищество изначально учреждается в форме акционерного товарищества с участием рабочих, то устав такого акционерного товарищества должен предусматривать резервирование, до конца года, рабочих акций, предоставляемых рабочему коллективу. По истечении указанного срока эти акции передаются кооперативу рабочих, который учреждается в установленном порядке.

Дивиденды, выплачиваемые рабочим и служащим, входящим в состав кооператива рабочих, распределяются между ними в соответствии с правилами, предусмотренными уставом товарищества рабочих и решениями общих собраний. Однако в уставе акционерного товарищества должно быть предусмотрено, что до распределения дивидендов в пользу собственников обыкновенных акций из прибыли должна быть удержана сумма, соответствующая той, которая бы начислялась в виде процентов по курсу, определяемому уставом, на внесенный капитал.

Работникам товарищества, являющимся членами кооператива рабочих, рабочие акции не могут предоставляться в индивидуальном порядке ни при каких обстоятельствах.

Рабочие акции являются именными. Они регистрируются на имя кооперативного товарищества рабочих и не могут быть отчуждены в течение всего срока существования товарищества с участием рабочих. На общем собрании кооператива рабочих каждый участник имеет один голос. Однако в силу устава участникам могут быть предоставлены несколько голосов, в зависимости от суммы заработной платы этих участников, в пределах максимальной величины, равняющейся такому количеству голосов, во сколько раз ежегодная заработная плата соответствующего лица, больше суммы наименьшей заработной платы, которая выплачивается товариществом работникам старше восемнадцати лет.

Общее собрание участников кооператива рабочих правомочно принимать решения лишь в случае, когда на нем присутствуют или представлены, при первом созыве, не менее двух третей участников кооператива. Кворум, требующийся при повторном созыве собрания, определяется уставом. В отсутствие соответствующих положений в уставе, этот кворум равняется половине присутствующих или представленных участников кооператива. Общее собрание принимает решения большинством отданных голосов. В случае голосования баллотировочными бюллетенями, незаполненные бюллетени в подсчет не включаются.

Ликвидация акционерного товарищества автоматически влечет за собой ликвидацию кооператива рабочих.

Нормативные акты, принятые в период 2009–2012 гг. и касающиеся деятельности акционерных товариществ

Положения об акционерном товариществе французского права можно найти в законодательной и регламентарных частях действующего Коммерческого кодекса Франции, переведенного на русский язык в 2008 и 2010 гг. Следует, однако, иметь в виду, что в период 2009–2012 гг. во Франции были приняты следующие основные нормативные акты, позволяющие определить существующие тенденции развития французского корпоративного права, включая вопросы регулирования деятельности акционерного товарищества:

• Ордонанс от 25 февраля 2009 года «О выкупе акций, о декларациях относительно преодоления установленных пороговых значений результатов деятельности предприятий и о декларациях о намерениях».
• Декрет от 25 февраля 2009 года «О различных мерах, призванных упростить деятельность некоторых форм товариществ в свете требований статей 56 и 59 Закона 2008-776 от 4 августа 2008 года «О модернизации экономики».
• Декрет от 23 июня 2010 года «О правах акционеров в товариществах с котирующимися акциями».
• Закон от 12 июля 2010 года «О национальных обязательствах в области окружающей среды».
• Ордонанс от 9 декабря 2010 года «Об имплементации Директивы Европейской комиссии 2007/36/CE от 11 июля 2007 года «Об осуществлении некоторых прав акционеров в товариществах с котирующимися акциями».
• Декрет от 23 декабря 2010 года «О правах акционеров в товариществах с котирующимися акциями».
• Закон от 27 января 2011 года «О равном представительстве женщин и мужчин в административном и наблюдательном советах коммерческих товариществ и о профессиональном равенстве».
• Закон от 17 мая 2011 года «Об упрощении и об улучшении качества правовых норм».
• Закон от 16 июня 2011 года «Об иммиграции, интеграции и о гражданстве».
• Ордонанс от 1 августа 2011 года «Об органах коллективного инвестирования ценных бумаг и о совершенствовании юридических мер по управлению активами».
• Декрет от 9 ноября 2011 года «О формальных требованиях, касающихся корпоративной информации».
• Закон от 22 марта 2012 года «Об упрощении права и о снижении бремени административных требований».
• Декрет от 24 апреля 2012 года «Об обязанности соблюдения принципов прозрачности деятельности предприятий в социальных вопросах и в вопросах защиты окружающей среды».

Ссылки

• Коммерческий кодекс Франции
• Кодекс Наполеона
• Гражданский процессуальный кодекс (Франция)
• Акт свидетельств
• Акционерное общество
• [fr.wikipedia.org/wiki/Soci%C3%A9t%C3%A9_anonyme Société anonyme]
• [fr.wikipedia.org/wiki/Code_de_commerce_(France) Code de commerce (France)]

Отрывок, характеризующий Акционерное товарищество французского права

Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.