Акшобхья

Будда Акшобхья (санскрит — अक्षोभ्य,«Непоколебимый», кит. упр. 阿閦如来, пиньинь: āchùrúlái, яп. Ashuku nyorai) — один из пяти Будд Мудрости в буддизме Ваджраяны, происходящих от первоначального Ади-будды, эти пять будд соответствуют пяти осознаваемым аспектам реальности и пяти скандхам.

Считается, что Акшобхья находится на востоке от Мира Ваджры (англ. Diamond Realm) и управляет Восточной Чистой Землёй Абхирати ('радостная земля'), в то время как Западной Чистой Землёй ("Сукхавати") управляет Амитабха. Его шакти (тантрическая супруга) носит имя Лочана и иконографический облик её содержит изображение двух слонов. У Акшобхьи тело синего цвета, его атрибутами являются колокольчик, три одеяния, драгоценный камень, лотос, молитвенный барабан и меч. У него имеется несколько эманаций.

Среди пяти скандх соответствует рупе (форма, материя).

Источники

Акшобхья описан в «Сутре страны Будды Акшобхьи» (кит. упр. 阿閦佛國経, пиньинь: āchùfó guó jīng), датируемой 147 г. Это самый древний текст с описанием Чистой Земли.

Согласно этому сочинению, некий монах дал обет практиковать Дхарму в Восточном мире, не испытывая злобы или гнева ни к одному живому существу, пока не достиг полного пробуждения. Он при этом оставался неподвижным, и стал в результате буддой Акшобхьей.

Учение

Акшобхья преобразует гнев человека в чистейшую мудрость, подобную зеркалу. Эта мудрость позволяет видеть предметы такими, какими они являются, неразделёнными и неомрачёнными. Зеркало будет отражать и красную розу, и окровавленный нож такими, какие они есть.

Синий цвет Акшобхьи ассоциируется с водой, способной отражать ясно, как зеркало.

См. также

• Буддизм Чистой Земли
• Пять скандх

Источники

• [www.exoticindiaart.com/article/dhyanibuddhas The Five Meditating Buddhas — An Enquiry into Spiritual Aesthetics]
• Jordan, Michael, Encyclopedia of Gods, New York, Facts On File, Inc. 1993, pp. 9–10

Отрывок, характеризующий Акшобхья

Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.