Акын

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Акы́н — поэт-импровизатор, поэт и певец у тюркоязычных народов Средней Азии, в частности, у казахов, киргизов, ногайцев и каракалпаков. Есть похожие народные певцы — жыршы (ырчы) (сказители) и оленши (песенники), но, в отличие от акынов, они исполнители, а не создатели произведений. Стихи акыны читают нараспев под звуки (домбры, комуза) — струнного щипкового инструмента с овальным корпусом, грифом и тремя (двумя) струнами.





Акыны Казахстана

Известные казахские акыны: с: Махамбет Утемисов (18041846), Суюнбай Аронулы (18151898), Шернияз Жарылгасов (18171881), Биржан-сал Кожагулов (1834—1897), Жаяу Муса Байжанов (18351929), Акан Серэ Корамсаулы (1843—1913), Джамбул Джабаев (18461945), Газиз Файзолла (ум. 1930), Кенен Азербаев (18841976).

Акын часто полностью импровизирует, реагируя на какие-либо явления в обществе или на обстановку на всенародных праздниках и т. д. На праздниках нередко проводятся своего рода состязания акынов — айтыс. Во время состязания акыны, забавляя народ, поочерёдно в стихотворной форме стараются высмеять друг друга или выбрать любую произвольную тему. Иногда власти пытаются подвергнуть айтыс цензуре, когда речь касается власть имущих или политики[1].

Кочевой образ жизни и скоротечный характер искусства акынов не позволял в прошлом записать и сохранить произведения на бумаге. Большая часть произведений акынов осталась потерянной.

Акыны Киргизии и Башкирии

Известные киргизские акыны: Жайсан Токтогулырчы (Xlll — XlV вв.), Тоголок Молдо (18601942), Токтогул Сатылганов (18641933), Куйручу (Кудайберген Омурзак уулу) — (18661941), Калык Акиев (1883—03. 11. 1953), Барпы Алыкулов (1884—1949), Осмонкул Болебалаев (18881967), Эстебес Турсуналиев (1931—2005),Исмаил Борончиев (1910—1978).

Акыны у башкир традиционно называются сэсэн (башк. сәсән, сәсәндәр; каз. шешен, шешендер). Сэсэны читают стихи под звуки башкирской трехструнной думбыры.

См. также

Напишите отзыв о статье "Акын"

Литература

  • Ысмайылов Есмағамбет «Ақындар», Алматы, 1956.
  • Ысмайылов Есмағамбет «Ақындық өмір», Алматы, 1965.
  • Турсунов, Едыге. Возникновение баксы, акынов, сэри и жырау. — Астана: Фолиант, 1999. — 265, [2] с. — ISBN 5-7667-6675-0.

Примечания

  1. [rus.azattyq.org/content/kazakhtan_aitys_censorship_/2279767.html Цензура не сможет заткнуть айтыс только благодаря народу]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Акын

«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.