Алабанда

Древний город Алабанда др.-греч. τά Ἀλάβανδα <tr><td colspan="2" style="text-align:center;"> Здание городского совета (булевтерий)</td></tr> Страна КарияКария Другие названия Антиохия Хрисаорейская Современная локация Турция, ил Айдын. Координаты 37°35′37″ с. ш. 27°59′08″ в. д.37.59361° с. ш. 27.98556° в. д. / 37.59361; 27.98556

Алаба́нда — античный город в Карии, исторической области в Малой Азии. В настоящее время находится на территории Турции рядом с селением Доганюрт, в районе Чине провинции Айдын.

Алабанды лежат у подошвы двух холмов, так близко примыкающих друг к другу, что они являют вид вьючного осла, нагруженного пожитками. Страбон.

История

Согласно легенде, город основан мифическим героем Алабандом, сыном Евиппа и Каллирои. Своё имя он приобрёл благодаря победе на скачках. На карийском языке «ала» — лошадь и «банда»  — победа. Жителями города Алабанд был причислен к богам и почитался с большим благоговением.

В начале господства Селевкидов Алабанда входила в Хрисаорейский союз — объединение карийских городов, названное по имени Зевса Хрисаорея (др.-греч. Χρυσαορεύς — «с золотым мечом»), храм которого был общим святилищем карийцев и располагался около Стратоникеи.

В период правления Селевкидов город некоторое время носил имя Антиохии Хрисаорейской.

В 201 году до н. э. город подвергся грабительскому набегу Филиппа V Македонского в ходе его войны с Родосом за влияние на Эгейском море.

В 190 году до н. э. после поражения Селевкидов в битве при Магнезии к городу возвращается название Алабанда и, вскоре, власть над ним переходит к Риму.

В 40 году до н. э. Квинт Лабиен, сторонник Брута и Кассия в борьбе против Второго Триумвирата, при поддержке парфянского царя Орода II подчинил себе практически всё южное побережье Малой Азии. Лишь Миляс, Алабанда и Стратоникея оказали сопротивление. Эти города, приняв гарнизоны Лабиена, затем их истребили и подняли восстание. Квинт Лабиен жестоко расправился с восставшей Алабандой, разрушил до основания Миляс, но Стратоникею так взять и не смог.

Год спустя, в 39 году до н. э. после поражения парфян от римского полководца Басса, Квинт Лабиен бросив войска бежал в Киликию, где, вскоре, был убит.

В Алабанде чеканилась собственная монета вплоть до середины III века.

В составе Византийской империи город был центром одноимённой епархии Константинопольского патриархата.

Интересные факты

• Родом из Алабанды были два брата, выдающиеся риторы Менекл и Гиерокл, красноречием которых восхищался Цицерон:

...нынче образцом для всей Азии служат Менекл из Алабанды и его брат Гиерокл, которых обоих я слушал.

• Архитектор Гермоген из Алабанды спроектировал застройку по регулярному плану Магнесии на Меандре. Там же он построил храм Артемиды Левкофрины, четвёртый по величине в Малой Азии.
• Римский архитектор Витрувий, живший в I веке до н. э. приводит в своём трактате историю о том, как искусный художник Апатурий из Алабанды расписывал небольшой театр в городе Траллы. В этой истории приводится нелестная характеристика жителей города, как плохо разбирающихся в искусстве:

Алабандцы считаются достаточно проницательными во всяких гражданских делах, но, вследствие небольшого порока — неуменья разбираться в том, что к чему подходит, слывут бестолковыми, так как в их гимнасии все находящиеся там статуи изображают выступающих в суде, а на форуме — держащих диски, или бегущих, или играющих в мяч. Такая неподходящая и неуместная расстановка статуй послужила ко всеобщему неуважению города.

• Альмандин — минерал, разновидность граната, названный от искажённого названия города. По одной версии в городе производилась огранка камней, по другой, здесь проходил древний торговый путь.
• Алабандин — рудный минерал марганца. Назван в честь месторождения в районе города Алабанда.

Отрывок, характеризующий Алабанда

– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.