Алабян, Каро Семёнович

Каро Семёнович Алабян
Основные сведения
Место рождения	Елизаветполь, Российская империя
Работы и достижения
Важнейшие постройки	Центральный театр Советской Армии (1934-1940), павильон Армении на ВСХВ в Москве (1939 и 1954)
Награды
Звания

Каро́ Семёнович Алабя́н (арм. Կարո Հալաբյան; 1897—1959) — советский архитектор, главный архитектор Москвы, академик. Ответственный редактор журнала «Архитектура СССР». Член РСДРП с 1917 года.

Биография

Каро Алабян родился в Елизаветполе (ныне г. Гянджа, Азербайджан) в 1897 году.

В 1923 году Алабян поступил в Москве на архитектурное отделение ВХУТЕМАСа. Именно там, в годы учебы, зародилась его дружба с архитекторами М. Д. Мазманяном, Г. Б. Кочаром, В. Н. Симбирцевым, вместе с которыми впоследствии он построил многие здания в Москве и Ереване. Окончив институт, Алабян вернулся в Ереван, где как раз начиналось бурное строительство. Всего два года пробыл Алабян в Армении, но за это короткое время успел сделать многое. По его проектам (а он возглавлял Госпроект) в Ереване были сооружены Клуб строителей, жилой дом Электрохимического треста, Дом главного геолого-разведочного управления, многие другие объекты. Причем эту практическую работу Алабян совмещал с преподаванием на архитектурном факультете Ереванского политехнического института.

В 1929 — окончил Московский высший художественно-технический институт, в том же году был в числе основателей Всероссийского общества пролетарских архитекторов (ВОПРА).

С 1929 по 1931 — руководил Первым государственным проектным институтом в Советской Армении.

В 1932 — после создания Союза советских архитекторов (ССА) стал его ответственным секретарем (до 1950).

С 1937 по 1950 — депутат Верховного Совета СССР.

В годы Великой Отечественной войны руководил работой Союза архитекторов и Академией архитектуры, возглавлял специальную мастерскую академии, где разрабатывались планы маскировки важнейших промышленных и оборонительных сооружений.

С 1942 — член Комиссии по учету и охране памятников искусства, председатель Комиссии по восстановительному строительству ССА.

В 1943—1945 — руководил разработкой Генерального плана восстановления Сталинграда.

В 1949—1953 — вице-президент Академии архитектуры СССР.

Спор с Берия и отстранение от работы

После Второй мировой войны, когда в Москве началось проектирование сталинских высоток, на одном из совещаний по этому вопросу Л. П. Берия в числе преимуществ новых зданий назвал их экономичность. Один из авторов этих проектов Каро Алабян возразил, что экономичными эти здания никак не будут. Не имея аргументов, Л. П. Берия резко огрызнулся: «Будут». За этим казалось бы мелким инцидентом следуют исключение Алабяна из числа авторов проектов высоток и его смещение со всех постов. Вскоре направленный на работу в мастерскую Алабяна по указанию Берии человек оказался «японским шпионом». «Шпиона» арестовали и арест уже грозил самому Алабяну. Здесь в дело вмешался А. И. Микоян, который без объяснения причин отправил К. С. Алабяна в Армению. У Алабяна в Москве остались годовалый сын и молодая жена — актриса Людмила Целиковская.

Умер 5 января 1959 года от рака лёгких.

Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище(участок № 5).

Семья

• Был женат на актрисе Л. В. Целиковской.
• Являлся кровным братом Анастаса Микояна. Архитектора связывала с ним военная история, в которой Алабян спас Микояну жизнь, и, по кавказскому обычаю, они породнились.

Работы

Архитектура

• в Ереване: в 1928—1929 — Клуб строителей (сегодня — Русский театр имени К. Станиславского), в 1930—1932 — жилой «шахматный» дом
• здание Центрального академического театра Российской армии (совместно с В. Н. Симбирцевым (1934—1940)
• участвовал в разработке Генерального плана реконструкции Москвы (1935)
• павильон Армянской ССР на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве (в 1939 и 1954 К. С. Алабян и С. Сафарян)
• павильон СССР на международной выставке в Нью-Йорке (1939; совместно с Б. М. Иофаном), за что был удостоен звания Почетного гражданина Нью-Йорка
• руководил составлением плана восстановления города Волгограда (в 1945 с Н. Поляковым и другими архитекторами), а также планом строения жилых домов нового типа в послевоенные годы

• в 1950—1951 — составил с Л. Карликом план построения Сочинского порта (порт был построен в 1954), в Москве — большой массив жилых зданий в районе Химки-Ховрино (строились в 1960-е годы)
• наземный вестибюль станции метро «Краснопресненская» (в соавторстве с Т. А. Ильиным, В. И. Алёшиной и Т. Д. Зебриковой) (1952)
• принимал участие в восстановлении главной улицы Киева — Крещатика, Сочинского морского вокзала (1954 г., совместно с Л. Б. Карликом)
• проектировал жилые дома, культурно-просветительные, правительственные здания (вместе с архитекторами М. Мазманяном и Г. Кочаряном)
• здание железнодорожного вокзала в Воронеже (построен в 1954 году)

Графика и иллюстрации

Создал ряд юмористических графических рисунков, иллюстраций к произведениям Е. Чаренца, в 1924 вместе с М. Мазманяном оформил постановку пьес Луначарского «Красная маска» («Поджигатели»), Демирчяна «Храбрый Назар» в Первом государственном театре Армении.

Достижения

• 1-я премия в конкурсе на проект Дворца Советов (1933)
• почетный член-корреспондент Королевского института британских архитекторов (1936)
• депутат ВС СССР (1937—1950)
• ответственный секретарь СА СССР (1949—1950)
• вице-президент Академии архитектуры СССР (1949—1953)
• член-корреспондент Британского Королевского института архитектуры (1936)

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (06.08.1947)
• орден «Знак Почёта»
• Заслуженный деятель искусств Армянской ССР
• медали
• Гран-при (на Международной выставке искусств и техники в Париже)

Память

В честь Каро Алабяна названы улицы в Москве (улица Алабяна) и Ереване (улица Алабяна).

См. также

• Алабян К.С. Задачи советской архитектуры. М.: 1937.
• Малинина Т.Г. Архитектор Каро Алабян. М.: Гос. науч.-исслед. музей архитектуры, 2008.
• Сталинский ампир

Отрывок, характеризующий Алабян, Каро Семёнович

– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.