Алагуева, Виктория Петровна

Виктория Петровна Алагуева
Виктория Алагуева, май 2015, Улан-Удэ
Род деятельности:	писатель, поэт, художник
Жанр:	энциклопедия, повесть, рассказ, стихи
Язык произведений:	русский

Викто́рия Петро́вна Алагу́ева (род. 20 июля 1964 года, Ангарск) — бурятский писатель, поэт, художник. Лауреат республиканского конкурса «Лучшие люди Бурятии-2007», лауреат премии «Свободный художник».

Биография

Родилась 20 июля 1964 года в г. Ангарск. Окончила Иркутское училище искусств, художник-оформитель, работала в Усть-Орде, Ангарске, Иркутске, Братске, Улан-Удэ. В 2001 г. вышла первая книга — «Доржо, покоритель небес». Почти сразу за ним последовал сборник стихов «Через океан». Затем последовали самые известные книги писательницы — серия «Детям о родной земле».

«Детям о родной земле»

Первой книгой в серии стала «Золотая книга о бурятах», выпущенная в 2006 г. Это — энциклопедия для детей младшего и среднего школьного возраста, в которой понятным детям простым языком рассказывается об истории и традициях родного края — Бурятии. Виктория Алагуева стала не только автором, но и иллюстратором книги. Вскоре после её выхода, в 2007 году Виктория Петровна стала лауреатом конкурса «Лучшие люди Бурятии — 2007». Позже книгу перевели на бурятский язык, её название на нём — «Буряадууд тухай алтан ном».

Вторая книга, «Алмазная книга о бурятах», вышла в 2007 году. Если «Золотая книга» рассказывала больше о материальной культуре бурят, то «Алмазная» почти всё внимание уделяет духовной культуре бурят, рассказывая о традиционных верованиях, шаманизме, духах, буддизме языком, близким к людям. Так же, как и в первой книге серии, иллюстрации были выполнены автором.

Продолжила серию книга вышедшая в 2008 году «Учение Будды для детей». В ней рассказывается о жизни Будды, о его учении. В этой книге, как и во всей серии, повествование ведётся в необычной форме — мальчик расспрашивает бабушку о том, что такое счастье, человек и мир. Также многие смогут узнать о таких понятиях, как карма, нирвана, закон рода.

В том же году вышёл «Ключик» — книга для дошкольников, направленная на изучение бурятского алфавита.

«Будда в сердце моём», также вышедший в 2008 г. — сборник стихов и рассказов, где в сказочное путешествие отправляется маленькая девочка, с которой Виктория Алагуева себя отождествляет.

В 2010 году вышла следующая книга серии — «Серебряная книга о бурятах». Она посвящена празднику Белого месяца, родам, племенам бурят и их культуре — как материальной, так и духовной.

Следующая книга Виктории Алагуевой — «Бронзовая книга о бурятах» — была написана в соавторстве с её старшим сыном Петром в 2014 году. В ней рассказывается о предках и прародителях бурятского народа. Сын Виктории Пётр (студент ВСГУТУ на момент публикации книги) помог благодаря знанию истории Азии, которую изучал самостоятельно.

Последней на данный момент книгой Виктории Алагуевой является «Белая книга о бурятах» — шестая книга серии «Детям о родной земле».

Стоит отметить, что свои книги она всегда редактирует с помощью своих двоих сыновей — они, по её словам, помогают ей лучше адаптировать книги для детского восприятия.

Другие работы

Виктория Алагуева выступала как художник-иллюстратор в следующих книгах:

1. Тушемилов П. М. «Абай-Гэсэр» — Улан-Удэ: Издательство Бурятского государственного университета, 2000
2. Гармаев В. Б. «Десятый рабджун» — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 2001
3. Могоева Д. Д. «Амар сайн, ухибууд!» — Улан-Удэ: Бэлиг, 2002.
4. Дугаров Э. Ч. «Отправляясь в дальний путь…» — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 2004.
5. Нанзатова Э. П. «Эрдэни» — Улан-Удэ: Бэлиг, 2012.

Библиография

• «Через океан» (Улан-Удэ, 2001)
• «Доржо, покоритель небес» (Улан-Удэ, 2001)
• «Золотая книга о бурятах» (Улан-Удэ, 2006)
• «Алмазная книга о бурятах» (Улан-Удэ, 2007)
• «Учение Будды для детей» (Улан-Удэ, 2008)
• «Будда в сердце моём» (Улан-Удэ, 2008)
• «Серебряная книга о бурятах» (Улан-Удэ, 2010)
• «Ключик» (Улан-Удэ, 2010)
• «Бронзовая книга о бурятах» (Улан-Удэ, 2014) — в соавторстве с Петром Алагуевым
• «Белая книга о бурятах» (Улан-Удэ, 2015)

Отрывок, характеризующий Алагуева, Виктория Петровна

Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.