Аладжалова, Елена Сергеевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Елена Сергеевна Аладжалова
Место рождения:

Бауска
Курляндская губерния

Место смерти:

Ленинград

Жанр:

пейзаж, портрет

Учёба:

ВХУТЕИН

Стиль:

Реализм

Елена Сергеевна Аладжалова (24 мая 1904, Бауска, Курляндская губерния — 1984, Ленинград) — русский советский живописец[1], член Ленинградского Союза художников.





Биография

Родилась в городке Бауска Курляндской губернии в семье инженера-путейца Аладжалова Сергея Акимовича (1879—1921). В 1922 поступила в ленинградский ВХУТЕИН, занималась на отделении живописи у К. С. Петрова-Водкина. В 1927 окончила институт с присвоением звания художника монументальной живописи. Дипломная работа — картина «Праздник 1 Мая»[2].

С конца 1920-х член-экспонент выставок АХРР. Писала пейзажи, портреты. Работала в технике масляной живописи и акварели. В 1930-е работала художником в «Союзкино» и «Совкино» в Ленинграде. В качестве художника участвовала в создании фильмов А. Зархи и И. Хейфица «Ветер в лицо» (1930) и «Полдень» (1931). Участвовала в этнографических экспедициях «Союзкино» по Костромской и Рязанской областям в качестве художника. Позднее работала на Ленинградской фабрике «Совкино» художником-мультипликатором. После войны участвовала в реставрации дворцово-парковых ансамблей Ленинграда и его пригородов[3]. В 1950 была принята в члены ЛССХ по секции живописи.

Скончалась в 1984 году в Ленинграде. Её произведения находятся в музеях и частных собраниях в России и за рубежом.

Напишите отзыв о статье "Аладжалова, Елена Сергеевна"

Примечания

  1. Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. Л., Художник РСФСР, 1980. С.4.
  2. Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. СПб., Первоцвет, 2007. С.29.
  3. Художники народов СССР. Биобиблиографический словарь. Т.1. М., Искусство, 1970. С.84.

Источники

  • Выставка произведений ленинградских художников 1961 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1964. С.7.
  • Художники народов СССР. Биобиблиографический словарь. Т.1. М., Искусство, 1970. С.84.
  • Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. Л., Художник РСФСР, 1980. С.4.
  • Иванов С. Неизвестный соцреализм. Ленинградская школа. СПб., НП-Принт, 2007. С.393.
  • Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. СПб., Первоцвет, 2007. С.29.

См. также

Ссылки

  • [leningradart.com/painters/index/3/ Аладжалова Елена Сергеевна (1904—1984)]

Отрывок, характеризующий Аладжалова, Елена Сергеевна

– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.