Аладьин, Иван Маркиянович
| Иван Маркиянович Аладьин | |||||
 | |||||
| Род деятельности: |
железнодорожник | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||||
| Гражданство: | |||||
| Дата смерти: | |||||
| Место смерти: |
посёлок Глубокий, Каменский район, Ростовская область, РСФСР, СССР | ||||
| Награды и премии: |
| ||||
Иван Маркиянович Аладьин (1905—1974) — железнодорожник, Герой Социалистического Труда (1959).
Содержание
Биография
Иван Аладьин родился в 1905 году. Рано остался сиротой, был беспризорником. Позднее жил в приёмной семье на станции Глубокой в Ростовской области. С пятнадцатилетнего возраста работал кочегаром паровоза, затем был помощником машиниста, машинистом. Во время Великой Отечественной войны Аладьин работал машинистом, участвовал в военных перевозках[1].
Аладьин был одним из лучших машинистов Ростовской области. Его паровоз «ФД» проходил по 110—130 тысяч километров при норме в 55 тысяч между подъёмочными ремонтами, а топлива расходовалось на 15 меньше установленной нормы[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 августа 1959 года за «выдающиеся успехи, достигнутые в развитии железнодорожного транспорта» Иван Аладьин был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот»[1].
Проживал в Глубоком. Умер в 1974 году[1].
Был также награждён рядом медалей[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Аладьин, Иван Маркиянович"
Примечания
Литература
- [www.donvrem.dspl.ru/archPersonaliiArtText.aspx?pid=1&id=245 Аладьин, Иван Маркиянович] // Герои труда Дона: биобиблиографический справочник / Донская гос. публичная библиотека. — Ростов-н/Д, 2008—2014.
Отрывок, характеризующий Аладьин, Иван Маркиянович
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
