Аларкон, Педро Антонио де

Педро Антонио де Аларкон и Ариса
Pedro Antonio de Alarcón y Ariza
Род деятельности:	поэт и политик
Место рождения:	Гуадис, Испания
Место смерти:	Вальдеморо, Испания

Пе́дро Анто́нио де Аларко́н и Ари́са (исп. Pedro Antonio de Alarcón y Ariza) — испанский писатель и политик. Один из основоположников реализма в испанской литературе XIX века.

Биография

род. 10 марта 1833 г. в Гвадиксе от благородных родителей, которые во время войны за независимость потеряли все состояние; предназначался к вступлению в духовное звание и воспитывался в семинарии своего родного города.

Он слушал также в течение короткого времени в Гранадском университете лекции юриспруденции и философии, но природная наклонность сделала его литератором и поэтом: в 1853 г. он расстался с родителями, чтобы жить в Кадисе журнальною работой, а когда в 1854 г. вспыхнула революция, он отправился в Мадрид, где скоро приобрел известность и занял выдающееся положение в качестве предводителя антибурбонской демократической Colonia granadina.

В 1859 г. он участвовал в африканском походе под начальством О’Доннелля, в 1863 г. путешествовал по Италии и Франции, в 1864 г. был депутатом от Гвадикса в кортесах, в 1868 г. принимал участие в революции и в битве при Алколее.

Аларкон превосходный лирик, романтик и фельетонист: в его произведениях отражаются душевная теплота, естественность и народный дух. Особенно удачны его юмористические и легкие сатирические стихотворения, а также прозаические вещи; почти все его произведения носят субъективный характер и являются в некотором роде автобиографиями.

До 1859 года Аларкон печатал в разных журналах и газетах лишь статьи политического и литературного содержания, из которых иные обратили на себя общее внимание.

«Diario de un testigo de la guerra de Africa» (Мадр., 1860, 2 изд., 8 т., 1880) — первая изданная им книга, имевшая большой успех, за которой последовали менее удачные описания путешествий «De Madrid à Nàpoles» (Мадр., 1861, 2 изд. 1878), «La Alpujarra» (Мадр., 1874, 2 изд. 1882), «Viajes por España» (Мадр., 1883).

Около того же времени вышел первый сборник его повестей и рассказов («Cantos, articulos y novelas», 4 т., 1859), который упрочил за ним славу одного из первых романистов Испании.

Как романист Аларкон соединяет в себе лучшие черты старых испанцев — богатое воображение, тонкую наблюдательность и юмор — с развитым умом и вкусом современного европейца. Лучшим его произведением считается «El sombrero de très picos» (1874) — блестящая картинка провинциального быта, написанная с испанским колоритом.

Впоследствии Аларкон написал несколько больших романов, которые на родине его пользуются большим успехом, но вне Испании ставятся не очень высоко.

Таковы:

• «El Escàndalo» (Мадр., 1875; 10 изд. 1887) — религиозно-философский роман, сделавшийся предметом страстных нападок,
• «La pródiga» (Мадр., 1881),
• «El capitan Veneno» (Мадр., 1881);
• лучшим же из них считается «El niño de la bola» (Мадр., 1880; нем. перевод Eyssenshardt’a, под заглавием: «Manuel Venegas», Штутг., 1882).

Лирические его произведения собраны в книге «Poesias serias y humoristicas» (Мадр., 1870, 3 изд. 1885), Сборники его критических этюдов и остроумных фельетонов появились под заглавиями «Amores y amorios» (Мадр., 1875); «Cosas que fueron» (Мадр., 1871; 2 изд. 1882); «Novelas cortas» (2 изд., Мадр., 3 т., 1884 и сл.); «Juicios literanos y artisticos» (1883).

Для сцены Аларкон не писал с тех пор, как его первая драма, «El hijo prodigo» (Мадр., 1857), благодаря проискам его литературных врагов провалилась с большим шумом.

В 1884 г. Аларкон издал своё литературное завещание («Historia de mis libros») и с тех пор больше не брался за перо.

На русский язык М. В. Ватсон перевела его «Повести и рассказы» (СПб., 1886).

Экранизации

• «Треугольная шляпа» / «Il cappello a tre punte» (Италия, 1935, режиссёр Марио Камерини).

Литература

• Аларкон, дон Педро Антонио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/ALARKON_PEDRO_ANTONIO_DE.html Педро Антонио де Аларкон в Энциклопедии «Кругосвет»] (недоступная ссылка с 20-06-2013 (3957 дней) — история, копия)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Аларкон, Педро Антонио де

– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.