Алас, Хайме

Хайме Алас
Общая информация
Полное имя	Хайме Энрике Алас Моралес
Родился	30 июля 1989(1989-07-30) (34 года) Сан-Сальвадор, Сальвадор
Гражданство	Сальвадор
Рост	171 см
Вес	68 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Мунисипаль
Номер	14
Карьера
Молодёжные клубы
2006	Сан-Сальвадор
2006—2009	Ривер Плейт
Клубная карьера*
2010—2012	Луис Анхель Фирпо	45 (9)
2012—2013	Русенборг	3 (0)
2013	→  Сан-Хосе Эртквейкс	5 (0)
2014	Бальенас Галеана	9 (2)
2014	Ирапуато	0 (0)
2014	ФАС	15 (3)
2015—н.в.	Мунисипаль	21 (0)
Национальная сборная**
2010—н.в.	Сальвадор	45 (6)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 26 июля 2013. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 24 марта 2013.

Ха́йме Энри́ке А́лас Мора́лес (исп. Jaime Enrique Alas Morales; род. 30 июля 1989 года в Сан-Сальвадоре, Сальвадор) — сальвадорский футболист, полузащитник клуба «Мунисипаль» и сборной Сальвадора.

Клубная карьера

Алас начал свою карьеру в возрасте 16 лет в сальвадорской команде «Сан-Сальвадор» в 2006 году. В том же году он перешёл в аргентинский «Ривер Плейт», где выступал за резервную команду. В 2010 году Алас вернулся в Сальвадор, где выступал за «Луис Анхель Фирпо». 16 сентября в матче против «Онсе Мунисипаль» Алас забил первый гол за команду. Летом 2012 года Хайме перешёл в норвежский «Русенборг», подписав контракт до 2015 года. 2 августа в отборочном матче Лиги Европы против швейцарского «Серветта» он дебютировал за новый клуб. 5 августа в поединке против «Олесунна» Алас дебютировал за «Русенборг» в Типпелиге.

17 июля 2013 года был передан в аренду клубу американскому «Сан-Хосе Эртквейкс» до конца года. 4 августа в матче против Чивас США он дебютировал в MLS.

В поисках игровой практики в начале 2014 года Хайме перешёл в мексиканский «Бальенас Галеана» из Лиги Ассенсо. Сыграв несколько матчей он перешёл в «Ирапуато», но не сыграв ни минуты летом вернулся на родину. Его новой командой стал ФАС. 21 сентября в матче против «Санта Текла» Алас дебютировал за новый клуб. 2 ноября в поединке против «Агилы» Хайме забил свой первый гол за ФАС.

В начале 2015 года Алас перешёл в гватемальский «Мунисипаль». 1 февраля в матче против «Малакатеко» он дебютировал в чемпионате Гватемалы.

Международная карьера

9 октября 2010 года в товарищеском матче против сборной Панамы Алас дебютировал за сборную Сальвадора. 15 января 2011 года в поединке Кубка Центральной Америки против сборной Никарагуа Хайме забил свой первый мяч за национальную команду.

В том же году в составе национальной сборной Алас принял участие в розыгрыше Золотого Кубка КОНКАКАФ. На турнире он принял участие в матчах против сборных Панамы, Мексики, Кубы и Коста-Рики.

В 2015 году в составе сборной Хайме принял участие в розыгрыше Золотого Кубка КОНКАКАФ. На турнире он сыграл в матчах против сборных Канады, Коста-Рики и Ямайки.

Голы за сборную Сальвадора

#	Дата	Место	Противник	Результат	Соревнование
01.	14 января 2011	Роммель Фернандес, Панама, Панама	Никарагуа	0:2	Кубок Центральной Америки 2011
02.	16 января 2011	Роммель Фернандес, Панама, Панама	Белиз	5:2	Кубок Центральной Америки 2011
03.	29 марта 2011	Кускатлан, Сан-Сальвадор, Сальвадор	Ямайка	2:3	Товарищеский матч
04.	11 октября 2011	Кускатлан, Сан-Сальвадор, Сальвадор	Каймановы острова	4:0	Чемпионата Мира 2014 квалификация
05.	29 мая 2012	Коттон Боул, Даллас, США	Молдавия	2:0	Товарищеский матч
06.	16 января 2011	Стадион Провиденс, Провиденс, Гайана	Гайана	3:2	Чемпионата Мира 2014 квалификация

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/jaime-enrique-alas-morales/123265 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.elgrafico.com/l-a-firpo/player/7/299.html El Grafico Profile]
• [www.national-football-teams.com/player/40218.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.transfermarkt.de/de/jaime-alas/profil/spieler_166562.html Статистика на TransferMarkt]

Отрывок, характеризующий Алас, Хайме

С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.