Алатр

Алатр — артистический клуб в Москве в 1914—1917 годах.

Основание

По воспоминаниям Л. Л. Сабанеева, клуб был открыт для публики осенью 1914 года (создание клуба шло с начала 1914 года) по инициативе околотеатрального деятеля Попелло-Давыдова с целью предоставить площадку для выступлений его жены, певицы императорского театра, не вызывавшей интереса у публики. Н. Я. Серпинская сообщает, что к основанию клуба имел отношение также Собинов.

Клуб был назван в честь легендарного алатырь-камня и разместился в домe генерала Толмачева на Тверской; в первое правление вошли Попелло-Давыдов, Собинов, Казин^{[какой?]}, В. Г. Сахновский, А. О. Гунст, И. Л. Толстой и Л. Л. Сабанеев.

Закрытие клуба

Клуб каждый год закрывался в мае на «летний сезон». В 1917 году из-за большевистского переворота клуб не открылся осенью. По мнению Сабанеева, богемная атмосфера Алатра перекочевала при большевиках вo Дворец искусств.

Атмосфера

Клуб привлекал самых разных посетителей, хотя основную массу состалвяли актёры практически всех московских театров, от Большого до оперы Зимина. Кроме небольшого количества мызыкантов, писаелей, журналистов, деятелей кино, клуб посещали также художники и поэты, «фон» составляли не связанные напрямую с искусством люди, в основном из среды крупной буржуазии. Благодаря присутствию известных журналистов, в клубе быстро распространялись доцензурные новости.

Л. Л. Сабанеев среди «завсегдатаев» клуба отмечает Коровина, Ханжонкова, Шаляпина. Горького.

В подражание петербургской «Бродячей собаке» программы не было, выступления проходили в форме импровизации. Клуб был открыт с вечера до утра (зачастую дежурный директор уходил в восемь утра). Азартные игры были запрещены.

Влияние на культуру

Культурного значения «Алатр», конечно, никакого не имел, но он был приятным местом отдыха Л. Л. Сабанеев

В то же время именно здесь начались многие карьеры; так, здесь восходила звезда Вертинского, который регулярно посещал клуб и часто в нём выступал. Здесь же Вера Холодная познакомилась с Ханжонковым, с чего и началась её кинематографическая карьера.

См. также

• Артистический кружок

Литература

• Л. Л. Сабанеев. [www.e-reading.club/chapter.php/93162/48/Sabaneev_-_Vospominanie_o_Rossii.html Клуб «Алатр»]. // «Русская мысль», 1962, 10 апреля. № 1823.
• Ани Лагина. [books.google.com/books?id=DGcZCwAAQBAJ&pg=PA385&lpg=PA385&dq=алатр Кровью, сердцем и умом… T. 1]. С. 385—386.

Отрывок, характеризующий Алатр

– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.