Албанистика
Поделись знанием:
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Албанистика или Албанология — междисциплинарная гуманитарная дисциплина, изучающая албанский язык и албанскую культуру.
Основателями албанистики принято считать австрийца Норберта Йокля и хорвата Милана Шуффлая, а также венгра Франца Нопча фон Фельсё-Свиласа, немецкого филолога Карла Рейнгольда и русского слависта В. В. Макушева.
Среди современных албанистов известностью пользуются Роберт Элси и Шеннон Вудкок, который также является исследователем цыганских общин в европейских культурах.
В Албании исследования по албанистике ведутся в Институте истории, языка и литературы при Тиранском университете (основан в 1955).
С 1960-х годов в Косово, входившем тогда в состав Югославии, действовал Институт албанологии в Приштине, основанный в 1953[1][2].
Содержание
Известные албанисты
- Иоганн Георг фон Хан
- Макушев, Викентий Васильевич
- Густав Мейер
- Людвиг фон Таллоци
- Теодор Иппен
- Эдит Дурхем
- Дьёрдь Пекмези
- Норберт Йокль
- Франц Нопча фон Фельсё-Свилас
- Милан Шуффлай
- Мария Амелия фон Годин
- Максимиллиан Ламберт
- Карло Тальявини
- Стюарт Эдвард Манн
- Эркем Чабей
- Георг Штадтмюллер
- Мартин Камай
- Шабан Демирай
- Вильфред Федлер
- Каплан Бурович
- Ксеват Лоши
- Петер Шуберт
- Йохалас Титос
- Роберт Элси
- Михаэль Шмидт-Неке
- Ардиан Клоси
См. также
Напишите отзыв о статье "Албанистика"
Примечания
- ↑ Spiro J. Shetuni. [books.google.com/books?id=SjasqxAeHXAC&pg=PA17 Albanian Traditional Music: An Introduction, with Sheet Music and Lyrics for 48 Songs]. — McFarland, 2011. — P. 17. — ISBN 978-0-7864-8630-4.
- ↑ Robert Elsie. [books.google.com/books?id=Pg-aeA-nUeAC&pg=PA26 Historical Dictionary of Kosovo]. — Scarecrow Press. — P. 26. — ISBN 978-0-8108-7483-1.
Ссылки
- [www.albanology.com International Network of Albanology]
Отрывок, характеризующий Албанистика
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
