Албанцы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Албанцы
Самоназвание

Shqiptarët

Численность и ареал

Всего: 8 млн.300тыс
Албания:
  3 038 789 (2008)

Косово / Сербия (с автономным краем Косово и Метохия)[~ 1]:
  1 571 503 (2007)

Турция:
   ~ 1 245 730 (2009)

Республика Македония:
  509 083 (2006)

Италия:
  501 949 (2007)

Греция:
  481 663

Германия:
  250 000

Швейцария:
  200 000

США:
  114 000 (2008)

Нидерланды:
  105 000

Сербия (без Косова):
  около 60 000 (2007)

Черногория:
  45 163 (2007)

Швеция:
  45 000

Великобритания:
  35 082

Франция:
  25 815

Язык

Албанский язык

Религия

Большинство мусульмане (привержены суннизма и суфийского ордена бекташи)
меньшинство христиане (католицизм и православие)

Этнические группы

геги, тоски, арбереши, арнауты

Индоевропейцы

Индоевропейские языки
Анатолийские · Албанский
Армянский · Балтские · Венетский
Германские · Греческие • Иллирийские
Арийские: Нуристанские, Иранские, Индоарийские, Дардские
Италийские (Романские)
Кельтские · Палеобалканские
Славянские · Тохарские

курсивом выделены мёртвые языковые группы

Индоевропейцы
Албанцы · Армяне · Балты
Венеты · Германцы · Греки
Иллирийцы · Иранцы · Индоарийцы
Италики (Романцы) · Кельты
Киммерийцы · Славяне · Тохары
Фракийцы · Хетты
курсивом выделены ныне не существующие общности
Праиндоевропейцы
Язык · Прародина · Религия
 
Индоевропеистика

Алба́нцы (алб. shqiptarët; см. также арнауты) — балканский народ, основное население Албании, а также частично признанного государства Косово и северного Эпира, входящего в состав Греции. Также проживают в северо-западных районах Македонии, Сербии и других странах.

Общая численность: около 8 миллионов человек. Оценки соотношений количества последователей трёх разных конфессиональных групп различны или даже противоречивы. В начале XX века соотношение между христианами и мусульманами было почти равным (47 % католиков и православных и 53 % мусульман[1]). По данным более современного источника, CIA World Factbook, соотношение количества верующих разных религий таково: мусульмане — 56.7 %, католики — 10 %, православные — 6.8 %[2][3]. Однако, по данным Пью Рисёрч Сентер по состоянию на 2009 год процентное количество мусульман в Албании было даже 79,9 %[4]. В то же время, по данным мировой христианской энциклопедии на тот же 2009 год, лишь 38 % являются мусульманами, а 36 % составляют христиане[5]. Согласно же Госдепу США рейтинг лиц, принимающих активное участие в религиозной жизни и службах в храмах, составляет всего между 25 и 40 %[6]. Возможно, на соотношение религиозных групп наложило отпечаток то, что в период правления Энвера Ходжи в Албании пропагандировался атеизм.





Название

Происхождение названия «Албания» и «албанцы» неясно, оно отмечено в источниках начиная с II века и связывается рядом этимологов с индоевропейским *alb- 'гора' или лат. albus 'белый'. Современное их самоназвание — от shqip- 'говорящий понятно'. В Греции существует также народная этимология от греч. αλβανος, αρβανιτης 'грубый, дикий'. Также есть предположение, что название страны и народа происходит от иллирийского «olba» — «селение».

История

Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, албанцы — прямые потомки древних пеласгов, язык которых они сохранили до сих пор с теми, конечно, переменами, которые произошли в нём в течение тысячелетий[7].

Этногенез албанцев крайне сложен и запутан, на данном этапе развития науки (в связи с отсутствием исследований митохондриальной ДНК) все теории о этногенезе народа являются не более, чем вольными гипотезами. Исходя из наличных документов Болгарского царства и Византийской империи, первое упоминание об албанцах в границах нынешнего государства относится к Х веку. В это время их ареал ограничен горами Северной Албании — Мирдита, Дукагини, Малиссия. В пользу этого убеждения говорит доминирование албанских (язык «Shqip») топонимов данного региона и дефицит славянских, столь обычных для Южной Албании (Лаберия, Тоския).

Когда в 1041 году византийцы опять завоевали Эпир и уничтожили господство славян, древнее иллирийское местное население начало подниматься и выступать все более и более определенно и самостоятельно под новым общим наименованием албанцев[8]

В XII—XIV веках происходит расселение албанцев с северных гор в долины и на юг, ассимиляция романизированных ранее иллирийцев и их бесследное исчезновение. На юге Албании, населённой греками, славянами, а также романизированными македонянами, сарматами и венетами (последние — исходная точка для аромунов), происходит распространение языка без существенного генетического влияния албанцев. В пользу этого предложения свидетельствует тот факт, что по антропологическому типу геги-северяне — очень разнообразны с преобладанием динарского и восточно-кавказского типаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3947 дней], а южане (тоски и лабы) относятся преимущественно к альпийской расе и в некоторых случаях — с влиянием динарской и индо-иранской (ирано-афганская и ферганская подрасы) расК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3947 дней]. К XVI веку заканчивается ассимиляция штиптарами славян и романизированного населения на севере нынешней Албании, а к концу XVII века — распространение языка «штиптар» (тоскский вариант) на юге — в Лаберии и Тоскии.

Есть также более позднее славянское, турецкое и греческое влияние, но оно носило преимущественно локальный генетический или культурный характер.

Османская эпоха

В XIV—XV вв. албанцы после значительного сопротивления во главе с Георгием Кастриоти попали под господство турок. Во время турецкого господства большинство албанцев приняло ислам. Ряд семей албанского происхождения играл значительную роль в администрации Османской империи, из них вышло несколько великих визирей империи. Вместе с тем православные албанцы (а также ряд исламских лидеров, такие, как Али-паша Тепеленский) участвовали в борьбе в XVII—XIX вв. против турок. Государственность албанцев восстановлена в 1912 после Первой балканской войны; тогда же, в процессе распада Османской империи, албанское меньшинство оказалось также в Югославии (Македония, Косово и Метохия).

В 1940—1980-е годы в Албании действовал сталинистский режим Энвера Ходжи, проводивший политику изоляционизма. Во второй половине 1980-х годов Албания, уровень жизни в которой был крайне низким, открыла границы. В связи с этим началась массовая миграция албанцев в Грецию и Италию.

В 1990-е албанцы заявили о планах создать свою государственность в сербском крае Косово и Метохия (получивший при поддержке войск НАТО после 1999 фактическую независимость от Сербии; албанцы уже в первой половине ХХ века стали составлять в нём подавляющее большинство населения) и некоторых районах Македонии.

Расселение

Проблема расселения албанцев является дискуссионной в связи с современными этническими конфликтами между албанцами и сербами, албанцами и македонцами, албанцами и греками.

В 1270—1280-х гг. албанское население начало массовый спуск на равнину возле города Диррахий. Из сообщения императора Иоанна Кантакузина следует, что албанцы переселялись целыми общинами вместе с женщинами, детьми и скотом.

Албанцы мигрировали в Македонию тремя путями: Дукаджинский (северный) направлялся через Полог к Скопье и Куманово. Малисорский вел от Охрид к Пелагонии и Повардарью. Тоскский (южный) — от Преспы к Лерину.

В XIV в. албанцы и валахи упоминаются в районе Калканделен и Скопье, на что указывают не только упоминания в актовом материале, но и конкретные имена: Прогон, Радул, Фрацил, позднее Гьин.

В грамоте Душана (1334/1335) упоминается село Арбанаси вблизи Прилепа, а в районе отмечено присутствие и влахов, и албанцев-католиков.

После победы при Ахелое (1359) над Никифором II Ангелом албанцы начали заселение Этолии и Акарнании, называемых также Малой Валахией.

К XV в. наибольшее число албанцев было зарегистрировано в вилайете Калканделен, нахии Манастир, нахии Филорина и в вилайете Пирлипе. После военной экспедиции Георгия Кастриоти в Италию началась албанская колонизация Апулии. Есть мнение, что первоначальной родиной албанцев была не Албания в её нынешних границах и не Кавказская Албания (Алванк), а некая территория на западе Дакии, где сохранились нероманизированные дакские племена. В пользу этого: фонетическая близость албанского языка с дакскими наречиями и некоторыми диалектами современного румынского в западной Валахии, отсутствие нативных слов, относящихся к морской терминологии (это означает, что албанцы вряд ли переселялись с Кавказа, ведь в последнем случае они неминуемо должны были мигрировать через приморские территории Чёрного моря и более-менее длительно пребывать в приморских регионах).

Этнографические группы

Албанцы разделяются по языку и обычаям на две основные подгруппы:

Между XIII—XVI веками из-за бурных политических событий на Балканах, главные из которых — крестовые походы, ослабление Византийской империи и становление Османской, из албанского этноса выделилось две крупные субэтнические эксклавные группы, постепенно развившиеся в самостоятельные народы в настоящее время слабо связанные со своей исторической родиной. К ним относятся:

Характерная черта обеих субэтнических групп — их архаичное самоназвание (эндоэтноним), которое сохраняет ранее преобладавший во всём албаноязычном ареале романский по происхождению корень «алб» (видоизменённые арб, арв) из лат. albus «белый». В самой Албании позднее уже в новое время получило распространение самоназвание «шкип» (shqip), от алб. «понятный», «тот, кого можно понять».

Гаплогруппы албанцев

По состоянию на 2011 г.[9]
Гаплогруппы Геги (Gheg) —

 северные албанцы, % 

Тоски (Tosk) —

 южные албанцы, % 

 Усредненные данные, % 
 E1b1b1 (M35)  41,21 28,10 34,66
J2 (M172) 23,03 16,53 19,78
R1 (M173) 21,21 19,01 20,11
I (M170) 9,09 25,62 17,36
G (M201) 1,21 3,31 2,26
K (M9, xP) 1,21 3,31 2,26
J1 (M267) 1,82 1,65 1,73
H1 (M52) 0,61 2,48 1,54
E (xE1b1b1) 0,61 0,00 0,30

Албанцы в кино

См. также

Напишите отзыв о статье "Албанцы"

Примечания

Комментарии
  1. Согласно Конституции Сербии, Косово входит в состав Сербии как автономный край Косово и Метохия. Фактически, Косово является частично признанным государством, территория которого Сербией не контролируется.
Источники
  1. E. Barbarich, Albanie, Enrico Voghera ed., Rome, 1905
  2. [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/al.html CIA. The World Factbook]
  3. [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/al.html 2009 CIA World Factbook] [www.webcitation.org/5mpuVJuEi ALBANIA] (July 2014).
  4. [pewforum.org/newassets/images/reports/Muslimpopulation/Muslimpopulation.pdf Mapping the Global Muslim Population: A Report on the Size and Distribution of the World’s Muslim Population] (PDF). Пью Рисёрч Сентер (October 2009). Проверено 16 февраля 2011. [www.webcitation.org/65De68fVA Архивировано из первоисточника 5 февраля 2012].
  5. p 51. World Christian Encyclopedia. — Oxford University Press, 2001. — ISBN 978-0-19-507963-0.
  6. [www.state.gov/g/drl/rls/irf/2007/90160.htm State.gov], Freedom of Religion 2007
  7. Албанцы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  8. Нидерле, Л. Славянские древности - С.56
  9. [Ferri G., Tofanelli S., Alù M., Taglioli L., Radheshi E., Corradini B., Paoli G., Capelli C., Beduschi G. (2010), 'Y-STR variation in Albanian populations: implications on the match probabilities and the genetic legacy of the minority claiming an Egyptian descent', International Journal of Legal Medicine Албанцы E1b1b1 (M35)]

Литература

Ссылки

В Викисловаре есть статья «албанец»
  • [www.arnavutum.com Albanians in Turkey]
  • [www.albca.com/aclis Albanian Canadian League Information Service (ACLIS)]
  • [www.usip.org/pubs/specialreports/sr77.html Albanians in the Balkans] U.S. Institute of Peace Report, November 2001
  • [www.scribd.com/doc/11444724/Books-about-Albania-and-the-Albanian-people Books about Albania and the Albanian people]

Отрывок, характеризующий Албанцы

– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…