Алберт, Карел

Карел Алберт

Карел Алберт (нидерл. Karel Albert; 16 апреля 1901, Антверпен — 23 мая 1987, Лидекерке) — бельгийский композитор и музыкальный критик.

Окончил Антверпенскую консерваторию, учился также у Маринуса де Йонга. В 1924—1933 гг. музыкальный руководитель и дирижёр Фламандского народного театра (нидерл. Het Vlaams Volkstoneel), сотрудничал также с тяготевшим к авангарду брюссельским Театром Марэ (фр. Théâtre du Marais). На протяжении 1920-х гг. выступал одним из организаторов серии концертов новейшей бельгийской музыки в различных городах страны. В 1931—1961 гг. (с перерывом в годы Второй мировой войны) работал в Брюсселе в Бельгийской национальной телерадиокорпорации, дослужившись до должности заместителя директора её фламандской секции. После выхода на пенсию был музыкальным обозревателем еженедельника Het toneel. В 1982 г. выпустил сборник избранных статей «Сказанное о музыке» (нидерл. Over muziek gesproken).

Композиторское наследие Алберта охватывает более шести десятилетий. Его ранние сочинения отмечены сильным влиянием эстетики экспрессионизма; театральная музыка Алберта пользовалась большой популярностью (особенный фурор произвела музыка к средневековой пьесе «Марикен из Неймегена») и способствовала популяризации музыкального авангарда вообще. Двигаясь дальше в этом направлении, в 1926—1937 гг. Алберт развивал принципы «музыкального конструктивизма», вершиной которого в его творчестве стало сочинение «Земля. Симфоническая конструкция» (нидерл. Het land. Symfonische konstructie; 1937). В военный период и первые послевоенные годы Алберт отходит от своих экспериментальных установок и создаёт ряд сочинений в неоклассическим духе, в том числе три симфонии и оперу «Похищенная Европа» (нидерл. Europa ontvoerd); особенно характерна Третья симфония си бемоль мажор (1945), написанная для камерного состава и, по признанию самого автора, предназначенная для одинокого слушателя радиотрансляции. Произведения Алберта 1950-х гг. отмечены возрастающим интересом к додекафонии. Вершиной его творчества считается Четвёртая симфония (1966), в которой авторская индивидуальность складывается с использованием палитры самых разнообразных выразительных средств.

Ссылки

• [www.cebedem.be/en/composers/a/30-albert-karel Jeroen Vanacker. ALBERT, Karel] // The Belgian Centre for Music Documentation  (англ.)
• [www.youtube.com/watch?v=Ub_nCnPqkB4 Карел Алберт. Мистер Джим] / Исполняет Филиберт Меес (фортепиано)
• [www.youtube.com/watch?v=3UpJIE4us1s Карел Алберт. Цветущий лотос] / Исполняет Луи Бакс (фортепиано)

Отрывок, характеризующий Алберт, Карел

– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»