Алеаторика

Алеато́рика (вероятно, из англ. aleatoric — случайный < лат. aleatorius — игорный < лат. aleator — игрок < лат. alea — игральная кость) — метод композиции в музыке XX—XXI веков, допускающий вариабельные отношения между элементами музыкальной ткани (в том числе нотного текста) и музыкальной формы и предполагающий неопределённость или случайную последовательность этих элементов при сочинении или исполнении произведения.

Как метод композиции алеаторика развилась в противовес строгому варианту сериальной музыки, в технике которой элементы во всех параметрах музыкальной композиции (гармония, ритм, форма, штрихи, динамика, тембр и т. д.) были строго детерминированы теми или иными прекомпозиционными алгоритмами (формулами, моделями).

История возникновения и развития

Прецеденты

Элементы случайности в музицировании определённым образом были характерны для музыки разных эпох и направлений. Например, вариативным по своей сути является музыкальный фольклор, для которого фиксация музыкального материала вообще не свойственна. В европейской музыке Средневековья и Возрождения практиковались произвольная замена вокальных голосов на инструментальные и цифрованный бас, который позволял исполнителю произвольно подбирать расположение аккордов; в эпоху Просвещения — незафиксированные в нотной записи каденции солиста в инструментальных концертах. Предпосылкой к возникновению алеаторики была так называемая Musikalisches Würfelspiel (музыкальная игра в кости).

Современное развитие

Алеаторический метод применил в 1952 г. американский композитор Джон Кейдж. В произведении Music of Changes — «Музыка перемен» он использовал различные элементы случайности и вариабельность в восприятии акустического пространства.

Основоположником алеаторики как метода композиции принято считать немецкого композитора Карлхайнца Штокхаузена. Его «Пьесу для фортепиано XI» (1957) во время концерта обычно исполняют несколько раз в разных вариантах. Графически партитура выглядит следующим образом: на большом нотном плакате (53х93 см) отпечатано 19 независимых друг от друга нотных групп различной продолжительности, которые композитор сопровождает комментариями для исполнителей. Музыкант должен выбрать любую из этих групп по желанию и исполнять её в любом темпе, в любой динамике и любой артикуляции, затем следуют другие группы, также выбираемые произвольно. Комментарии Штокхаузена являются настолько сложными и даже изощренными, что требуют от исполнителей долгого и напряженного изучения.

В том же 1957 году, но несколькими месяцами позже, французский композитор Пьер Булез, используя алеаторический метод композиции, создал Третью фортепианную сонату и написал, как принято считать, важнейшую для теоретического обоснования алеаторики статью, зачитывая её затем на курсах композиции в Кранихштайне. В том же году эта статья была издана под названием «Алеа» в журнале «Новое французское обозрение» («Alea», «Nouvelle Revue Francaise»), а в следующем — в «Дармштадтском вестнике новой музыки» («Darmstadter Beitrage zur Neuen Musik»).

Классификация

Полностью свободная алеаторика

Алеаторику по принципу её организации принято делить на две группы.

К первой относится так называемая абсолютная (вольная), ничем не ограниченная алеаторика.

Здесь осуществляются опыты и замыслы, построенные на использовании чистой случайности.

К этой же группе можно отнести и неорганизованную инструментальную импровизацию.

Ограниченная алеаторика

В другой группе — музыкальные произведения, предполагающие использование алеаторики управляемой и контролируемой. Технику «ограниченной и контролируемой алеаторики» в конце 50-х гг. разработал польский композитор Витольд Лютославский. Необходимо также различать два способа управления — алеаторика творческого процесса и алеаторика исполнительского и продукционного процесса. В большинстве случаев оба способа комбинируются.

Пример творческой алеаторики по Джону Кейджу: на чистый лист нанесено 4 пары пятилинейных нотоносцев так, что между ними есть расстояние, позволяющее использовать 9 верхних и 6 нижних дополнительных линеек. Ключ на нотоносце определяется произвольно (с помощью подбрасывания монеты). Примерно посередине для правой и левой руки нанесена линия для записи звуков, возникающих от ударов по внутренней и внешней стороне резонатора фортепиано и т. д.

«Открытая форма» случайной музыки

Термин открытая форма иногда используется для «мобильной» или «поливалентной» музыкальных форм, где порядок частей или секций не определён или остаётся на усмотрение исполнителя. Роман Хаубеншток-Рамати опубликовал серию подобных «мобильных» форм, таких как Интерполяция (1958).

Однако термин «открытая форма» в музыке используется также в значении, данном искусствоведом Генрихом Вёльфлином (Renaissance und Barock, 1888) для композиции в основе своей неполной, представленной как незаконченное произведение, или выходящей за очерченные рамки. В этом смысле «мобильная форма» может быть как «открытой», так и «закрытой». Примером закрытой мобильной музыкальной композиции может служить произведение «Zyklus» (англ.) (1959) Карлхайнца Штокхаузена. Произведение Terry Riley (англ.) «In C» (1964) состоит из 53 коротких последовательностей; каждый из исполнителей ансамбля может повторять любую последовательность столько, сколько хочет перед началом следующей, делая каждое исполнение «In C» уникальным, хотя, поскольку общее направление является фиксированным, это — закрытая форма.

Популярная музыка

Произвольность может также быть использована в популярной музыке, но широкая произвольность весьма отлична от алеаторики. Дуэт The Books (англ.) упоминает алеаторику в конце своей песни «Read, Eat, Sleep», повторяя семплы слова aleatoric, и затем в семпле «Оцифровывая грохот и шум транспорта, Джорджия могла сочинять алеаторическую музыку».

См. также

• Постмодернизм в музыке
• Додекафония
• Теория современной композиции

Литература

Теория современной композиции. — М.: Музыка, 2007. — ISBN 5-7140-0887-1

Отрывок, характеризующий Алеаторика

– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.