Алегрия, Сиро
| Сиро Алегрия | |
| Ciro Alegría Bazán | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
17 февраля 1967 (57 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
Перу |
Сиро Алегрия (1909—1967) — перуанский журналист, писатель, представитель индихенизма.
Родился в семье белых землевладельцев, но считал себя индейцем (чоло серрано). Действительная дата его рождения 1908 год, но так как его рождение было зарегистрировано лишь год спустя, то во всех документах указывается 1909 год.
Публиковаться начал с 1927 года. С 1934 года жил в эмиграции в Чили.
Похоронен на кладбище «Пастор Матиас Маэстро».
Он оставил несколько неоконченных романов и несколько неопубликованных рассказов, опубликованных его вдовой Дорой Варона, которая была его биографом и исследовательницей его творческого наследия. При жизни автора были изданы романы «Золотая змея» (исп. La serpiente de oro, опубликован в 1935, переведён на русский язык в 1970), «Голодные собаки» (исп. Los perros hambrientos, опубликован в 1939, переведён на русский язык в 1970), «В большом и чуждом мире» (исп. El mundo es ancho y ajeno, опубликован в 1941, переведён на русский язык в 1944)[1].
Напишите отзыв о статье "Алегрия, Сиро"
Примечания
- ↑ Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов. Отв. ред С. Л. Кравец. Т. 1. А — Анкетирование. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. — 766 с.: ил.: карт. (стр. 430)
|
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Перу. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Алегрия, Сиро
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
