Алейников, Иван Григорьевич

Иван Григорьевич Алейников
Дата рождения	24 мая (6 июня) 1912(1912-06-06)
Место рождения	хутор Мирошников, Острогожский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	21 января 1945(1945-01-21) (32 года)
Место смерти	в районе г. Иновроцлав, Генерал-губернаторство (Третий рейх)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1941—1945
Звание
Часть	164-я танковая бригада, 66-я гвардейская танковая бригада
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	механик-водитель И. С. Зотов

Ива́н Григо́рьевич Але́йников (24 мая [6 июня] 1912 года — 21 января 1945 года) — советский офицер, танкист, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

В годы Великой Отечественной войны — командир танка Т-34-85 164-й (с 20 ноября 1944 года — 66-й гвардейской) танковой бригады, гвардии лейтенант. Особо отличился 21 января 1945 года в ходе Варшавско-Познанской операции при овладении городом Иновроцлав (ныне Куявско-Поморское воеводство, Польша). Погиб в бою.

Биография

Родился 24 мая (6 июня) 1912 года на хуторе Мирошников (ныне Россошанского района Воронежской области) в крестьянской семье. Русский. Отец работал бригадиром огородной бригады колхоза «Красный Октябрь». После окончания начальной школы работал в домашнем хозяйстве, а затем — в колхозе «Красный Октябрь» прицепщиком.

С июня 1941 года — в рядах РККА, с августа 1941 года — в действующей армии. Воевал на Юго-Западном и Сталинградском фронтах. В 1942 году в бою был ранен. В начале 1943 года направлен на учёбу в танковое училище, после окончания которого 20 июля 1944 года направлен в действующую армию на 1-й Белорусский фронт.

В июле-августе 1944 года в период наступления на Варшавском направлении командир танка Т-34-85 1-го танкового батальона 164-й танковой бригады младший лейтенант И. Г. Алейников дважды ходил в разведку боем. Всего за период с 25 июля по 5 августа его экипаж записал на свой боевой счёт один подбитый танк «Тигр», 3 уничтоженных автомашины, один склад с боеприпасами, два миномёта и до 15 солдат противника. Взял в плен троих солдат. За этот эпизод награждён орденом Красной Звезды (12 августа 1944).

В январе 1945 года командир танка 66-й гвардейской танковой бригады 12-го гвардейского танкового корпуса 2-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта гвардии лейтенант И. Г. Алейников участвовал в Варшавско-Познанской операции. 21 января 1945 года экипаж его танка (механик-водитель старший сержант И. С. Зотов) при овладении городом Иновроцлав (ныне Куявско-Поморское воеводство, Польша) ворвался в боевые порядки противника и огнём и гусеницами уничтожил 8 орудий, 5 пулемётных расчётов, а также до 50 солдат противника.

Несмотря на полученное ранение, И. Г. Алейников не вышел из боя и продолжал выполнять боевую задачу. В результате решительных действий советских танкистов противник был вынужден отступить, оставив значительные трофеи. При дальнейшем развитии наступления танк И. Г. Алейникова был подбит, а командир с экипажем сгорели в танке.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» гвардии лейтенанту Алейникову Ивану Григорьевичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Похоронен в братской могиле на воинском участке католического кладбища по улице Марулевской в городе Иновроцлав (ныне Куявско-Поморское воеводство, Польша).

Награды и звания

Советские государственные награды и звания:

• Герой Советского Союза (27 февраля 1945, посмертно)
• орден Ленина (27 февраля 1945, посмертно)
• орден Красной Звезды (12 августа 1944)

Семья

Жена — Мария Ивановна Алейникова, в годы войны проживала на хуторе Мирошников Россошанского района Воронежской области.

Память

В 1965 году село Анновка Россошанского района Воронежской области, в административном подчинении которого находится хутор Мирошников, где родился И. Г. Алейников, в память о нём было переименовано в Алейниково. В центре села ему установлен бюст.

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0006/88deb5a9 Алейников Иван Григорьевич] / Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Гринько А. И., Улаев Г. Ф. Богатыри земли Воронежской. — Воронеж, 1965. — С. 16-17.
• Подвиг. — Воронеж, 1975. — С. 274—283.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=18414 Алейников, Иван Григорьевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Алейников, Иван Григорьевич

До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.