Александровские ворота (Санкт-Петербург)

Александровские ворота — памятник архитектуры в стиле классицизма, бывшие ворота Охтинского порохового завода в Санкт-Петербурге. Построены по проекту Фёдора Ивановича Демерцова в 1806 году.

Описание

Александровские ворота расположены на берегу реки Охта, в восточной части Большого Ильинского сада, недалеко от Охтинской плотины (на нечётной стороне улицы Химиков, напротив дома № 18).

В верхней части ворот ранее, по всей видимости, висел колокол, возвещавший начало и окончание рабочих смен (хотя ворота и не являлись проходной завода). Цоколь и база колонн выполнены из чугуна.

История

15 апреля 1803 года на пороховом заводе произошёл крупный взрыв пороха, нанесший заводу значительный ущерб. Руководство восстановительными работами, которые велись в 1803—1805 годы, было получено Ф. И. Демерцову. По окончании этих работ завод посетил император Александр I, к визиту которого и были построены Александровские ворота. Во время строительства ворота находились на территории завода, нынче же они расположены вне завода, к западу от его проходной.

Нынешнее состояние

В 2001 году КГИОП включил ворота в «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность» под номером 849.

В настоящее время ворота находятся в разрушенном состоянии. В боковых помещениях ворот сохранились остатки печных дымоходов; в 2010 году открытые проёмы этих помещений (см. фото) были заложены кирпичной кладкой.

Отрывок, характеризующий Александровские ворота (Санкт-Петербург)

Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.