Александровский дворец

Дворец
Александровский дворец
Страна	Россия
Город	Пушкин
Архитектурный стиль	Классицизм
Автор проекта	Джакомо Кваренги
Основатель	Екатерина II
Строительство	1792—1796 годы
Известные насельники	Александр I, Николай I, Александр III, Николай II
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7810445009
Состояние	Проводится реставрация

Алекса́ндровский дворе́ц (устар. Новый Царскосельский дворец) — один из императорских дворцов Царского Села (ныне город Пушкин). Построен в стиле палладианского классицизма в 1792—96 гг. по распоряжению императрицы Екатерины II в подарок к бракосочетанию её внука, великого князя Александра Павловича. Проект дворца составил Джакомо Кваренги.

Дворец находится в Александровском парке и представляет собой вытянутое в длину двухэтажное здание с двойными флигелями по сторонам. В центре главного северного фасада два ряда колонн составляют великолепную сквозную колоннаду коринфского ордера. Со стороны регулярной части Александровского парка фасад здания решен в виде полуротонды, перекрытой сферическим куполом.

В начале XX века, при императоре Николае II, Александровский дворец стал основной резиденцией императорской фамилии и средоточием придворной жизни: здесь принимались послы, праздновались 300-летие дома Романовых и 200-летие Царского Села.

История

Екатерина II 22 мая 1796 года (ст.с.) повелела: «В почивальне прибавить места на четверть для кровати; в фонарике в бане вынуть из купола стёкла; у обоих спусков ступеням не быть; цветного садика и решётки прибавить и осенью засадить; в уборной вставить зеркало в трюмо; на колоннаде устроить решётку; для Шуваловой сделать особую лестницу в садик; исполнять все приказания государя великого князя Александра Павловича и вести всему особый счёт, дабы после ассигновать на все таковые работы потребную сумму». 12 июня 1796 года великий князь Александр Павлович с супругой въехал в Новый дворец.

Залы парадной анфилады, облицованные белым искусственным мрамором, располагались по садовому фасаду дворца. В центре анфилады располагался зал с полуротондой, разделенный на три части широкими арками. Средняя часть помещения получила название Полукруглого зала, с восточной стороны — Портретного зала, к которому примыкал Зал с горкой, с западной — Бильярдного (или Малиновой гостиной). Крыло с левой стороны дворца занимала Угловая гостиная, соединенная с библиотечными комнатами, крыло с правой стороны — дворцовая церковь. В левом флигеле дворца располагались «Концертный зал», непосредственно примыкающий к Угловой гостиной, и ряд жилых комнат. Александровский дворец. Исторические интерьеры помещений первого этажа левого флигеля дворца первоначально предназначались для императорской свиты..

Император Николай I также любил бывать в Александровском дворце. Здесь он бывал часто и подолгу со своей семьёй и родственниками. Именно здесь скончалась его вдова, императрица Александра Федоровна. Для внука Николая I, великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III, Александровский дворец был великокняжеской резиденцией. Его апартаменты располагались в правом крыле дворца.

С восшествием на престол Николая II Александровский дворец стал перестраиваться. В частности, перестройки 1896—1898 годов уничтожили свитскую половину: на её месте появились личные апартаменты императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. В левой анфиладе — Спальня, Сиреневый кабинет и Палисандровая гостиная императрицы, в правой — Столовая (Приемная Николая II), Рабочий кабинет, Уборная императора и другие служебные помещения. В 1903 году был уничтожен Концертный зал Дж. Кваренги, занимавший всю ширину левого корпуса. Архитектор С. Данини предлагал несколько вариантов приспособления корпуса под жилые и парадные покои для императорской семьи. В одном из проектов 1901 года он предусматривал сохранение Концертного зала, однако в ходе работ, выполненных фирмой Ф. Мельцера по проектам Р. Мельцера в 1903—1906 годах, Концертный зал был уничтожен, и на его месте в первом этаже левого флигеля Александровского дворца появились Кленовая гостиная Александры Федоровны и Парадный (Новый) кабинет императора Николая II , а во втором — комнаты детской половины; коридор, разделяющий личные апартаменты императора и императрицы, был продлен до Угловой гостиной.

После революции 1905 года, Александровский дворец становится главной резиденцией императора Николая II, родившегося также в Царском Селе. Именно в этом дворце прошли 12 лет царствования последнего российского императора и всей его семьи. Здесь находилась семья монарха под арестом после Февральской революции. Утром 1 (14) августа 1917 года именно из Полукруглого зала этого дворца царская семья Романовых была отправлена в сибирскую ссылку, откуда они были отправлены в Екатеринбург, где позже были расстреляны.

После революции

В 1918 году Александровский дворец был открыт для посетителей как государственный музей. Экспозиция включала исторические интерьеры на первом этаже в центральной части здания и жилые апартаменты семьи Романовых в правом флигеле дворца.

Под предлогом организации детской колонии, на антресолях дворца поселилась А. А. Луначарская — жена большевистского наркома просвещения А. В. Луначарского и председательница комитета по детским колониям при Петроградском совдепе.

Позднее в левом крыле разместился Дом отдыха сотрудников НКВД, а на втором этаже правого флигеля, на месте закрытых комнат детей Николая II — Детский дом имени Юных Коммунаров.

В первые месяцы Великой Отечественной войны из Александровского дворца-музея были эвакуированы люстры, ковры, некоторые предметы мебели, мраморные и фарфоровые изделия XVIII века. Основная часть дворцового имущества была оставлена в залах.

Во время оккупации города Пушкина в Александровском дворце размещался немецкий штаб и гестапо, в подвалах — тюрьма; площадь перед дворцом была превращена в кладбище солдат СС.

По окончании войны дворец был законсервирован и в 1946 году отдан Академии наук СССР для хранения коллекций Института русской литературы и размещения экспозиции Всесоюзного музея А. С. Пушкина. В связи с этим в 1947—1951 годах во дворце начались восстановительные работы, в ходе которых планировалось реставрировать сохранившиеся интерьеры Д. Кваренги и уцелевшие фрагменты убранства, а также воссоздать интерьеры времени императоров Николая I и Николая II. Однако во время работ многие элементы отделки Кленовой и Палисандровой гостиных императрицы Александры Федоровны, а также Уборной (Мавританской) Николая II были уничтожены. Эти залы дворца восстанавливались по проекту архитектора Л. М. Безверхнего (1908—1963) «согласно архитектурным нормам периода Кваренги и Пушкина».

В 1951 году постановлением правительства Александровский дворец был передан Военно-морскому ведомству, а дворцовая коллекция, находившаяся в составе эвакуированных предметов в Центральном хранилище музейных фондов пригородных дворцов-музеев, поступила в Павловский дворец-музей. В 1996 году на реставрацию Александровского дворца был получен грант Всемирного фонда памятников (WMF) и начались работы по ремонту кровли здания. Ещё через год по инициативе военного института, занимающего дворец, в правом крыле здания, где прежде находились личные апартаменты Николая II и Александры Федоровны, была создана постоянная экспозиция «Воспоминания в Александровском дворце», подготовленная музеем-заповедником «Царское Село» из предметов музейного собрания. На этой выставке в частично сохранившихся исторических интерьерах и залах, утративших художественную отделку во время войны, представлены предметы убранства апартаментов и личные вещи последнего русского императора и его семьи.

В октябре 2009 согласно распоряжению Росимущества здание дворца было передано на праве оперативного управления Государственному музею-заповеднику «Царское Село». С этого времени начались масштабные работы по реставрации фасадов и интерьеров Александровского дворца.

Реставрация

Восстановительные работы во дворце начались в 1951 году и продолжаются до сих пор. К 1997 году левое крыло дворца было частично отреставрировано и превращено в экспозицию «Воспоминания в Александровском дворце», повествующую о жизни последней царской семьи. В работе нуждается весь фасад дворца, постепенно планируется дополнить выставку и правым крылом, пока закрытым.

23 июня 2010 г. состоялось торжественное открытие трех парадных залов, расположенных в центральной части дворца: Портретного, Полукруглого и Мраморного. Их реставрация была осуществлена в рекордно короткие сроки — всего за полгода. Среди прочих подлинных предметов музею был возвращен считавшийся утраченным портрет императрицы Александры Федоровны.

Интерьеры дворца

Помещения первого этажа левого флигеля дворца первоначально предназначались для императорской свиты; в XIX веке они использовались как запасные комнаты для временного пребывания императорской семьи; здесь часто жил великий князь Константин Николаевич и его супруга Александра Иосифовна. В 1870 году здесь останавливался герцог Эдинбургский и великая княгиня Мария Александровна.

В настоящее время из десяти личных интерьеров последних венценосных владельцев дворца только в трех помещениях частично сохранилась внутренняя отделка и фрагментарно воссоздано убранство.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Восстановленный интерьер комнаты по фотографии дворца тех времён (на стене).

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Домашний уют последней царской семьи

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Ковёр из медвежьей шкуры в одной из комнат дворца

• Alkeksandrovsky palace Quarenghi 07.jpg

  Гобелен с изображением Марии-Антуанетты в одном из залов дворца

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Рояль из трёх сортов дерева в парадном зале дворца

См. также

• Александровский дворец (яйцо Фаберже)

Ссылки

• [pushkin.ru/palaces/aleksandrovskiy-dvorets.html Фотографии и информация про Александровский дворец на сайте Pushkin.ru]
• [rusarh.ru/aleksandrovskiy.htm Александровский дворец на сайте Rusarh.ru]

Отрывок, характеризующий Александровский дворец

Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.