Александров, Игорь Александрович

Игорь Александрович Александров
Род деятельности:	журналист
Дата рождения:	1956(1956)
Гражданство:	СССР СССР → Украина Украина
Дата смерти:	7 июля 2001(2001-07-07)
Место смерти:	Славянск
Награды и премии:

И́горь Алекса́ндрович Алекса́ндров — советский и украинский журналист и предприниматель.

Биография

Родился в июне 1956 года. Являлся учредителем и занимал пост генерального директора телерадиокомпании «Тор» — единственной независимой телекомпании на Украине. Был учредителем газет «Я сама» и «Технополис». В 1998 году выдвигался кандидатом в депутаты Верховной Рады Украины.

С 1996 года преследовался украинскими властями и правоохранительными органами за свою жёсткую позицию в отношении коррумпированности органов власти. Был вынужден искать защиты у Генерального прокурора Украины и Службы национальной безопасности, которые ответили ему отказом.

3 июля 2001 года Игорь Александров был зверски избит за свою журналистскую деятельность, направленную на разоблачение тотальной коррупции на Восточной Украине, и умер через несколько дней. Считается, что его журналистская деятельность мешала многим известным политикам Украины, таким как Янукович, Кучма, Ахметов и др. В свете последующего убийства Гонгадзе «дело Александрова» вызвало значительный общественный резонанс. В процессе его расследования ответственность была возложена на братьев Рыбаков, руководителей местной ОПГ.

7 июля 2006 года Апелляционный суд Луганской области после двухдневного чтения мотивационной части решения, объявил приговор пятерым обвиняемым в нанесении телесных повреждений, приведших к смерти директора Славянской телекомпании «ТОР» Игоря Александрова. Дмитрий Рыбак как организатор нападения приговорён к 11 годам лишения свободы; исполнители Александр Онышко — к 12 годам лишения свободы с конфискацией имущества, Руслан Турсунов — к 6 годам лишения свободы; Сергей Корицкий как пособник — к 2,6 лет лишения свободы. Различные сроки получили также другие участники «банды Рыбаков» (ОПГ «17 участок»).

При попытке осудить работников внутренних дел, участвовавших в фальсификации дела Александрова, все обвиняемые были выпущены по решению Запорожского апелляционного суда 19 февраля 2009 года. В отношении следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Александра Калифицкого — судом было признано, что во время досудебного следствия Калифицкий «практиковал незаконные способы давления на обвинявшихся и свидетелей, манипулировал общественным мнением, раздавая интервью». Кроме того, суд отметил, что «Калифицкий отметился редкой дерзостью: давая показания в качестве свидетеля, он угрожал подсудимым прямо в зале судебных слушаний. То есть выказал демонстративное неуважение суду».

Источники

• Пенчук Б., Кузин С. Александров Игорь // Донецкая мафия: Антология. — К.: Полиграфкнига, 2006. — ISBN 966-530-041-5.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Александров, Игорь Александрович

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.