Александров, Кирилл Юрьевич
Поделись знанием:
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
| Кирилл Александров | |
| Жанр: | |
|---|---|
Александров Кирилл Юрьевич (1955, Москва) — российский скульптор[1], юности начинал в качестве книжного графика. Участник международных биеннале скульптуры в Италии и Голландии, автор нескольких дизайнерских проектов[2].
Содержание
Биография
Родился в 1955 году в Москве, в семье скульпторов Ирины Дмитриевны и Юрия Владимировича Александровых. В 1967—1969 годах учился в МСХШ. С 1970 по 1973 год учился живописи в частной студи Моисея Тевельевича Хазанова. C 1972 по 1977 — в Московском полиграфическом институте на факультете художественно-технического оформленя печатной продукции[3].
В 1977—1979 годах проходил службу в советской армии. С 1978 года член молодежного объединения Московского союза художников. Кирилл Александров начинает работать как скульптор в 1986 году. В 1990 году становится членом Союза московских скульпторов[4].
Летом 1996 года Кирилл Александров уезжает из Москвы в Голландию, где работает три месяца и создает девять работ из керамики. Для удобства транспортировки все керамические работы были сделаны разборными и компактно пакующимися. В 1998 году художник начал делать более крупные и массивные работы из бетона, стали, алюминиевого сплава и свинца. С 2001 года начинает работать с деревом, перенеся на него технологию обработки камня (перфориование и раскол по перфорации каменных блоков). Позже художник применяет и более традиционные технологии.
Кирилл Александров делает объекты, вдохновленные опытом так называемых «примитивных культур» и… технологиями. Не новыми, модными, медиа, а технологиями обработки материалов для ваяния и зодчества. Он меняет все местами, лишает вещи заданных им некогда функций, не уставая экспериментировать. Любопытство, попытка преодоления сопротивления материала, желание забыть о привычном назначении привели к созданию произведений «современного искусства», странных и бесполезных. Новые серии рождаются из простых идей. Например, из попыток применить методику перфорации камня к дереву. Опыты по соединению в одном объекте различных материалов — металла, глины, бетона — делают композиции Александрова не только сложными, воздушными или, напротив, лаконичными, шереховато-выразительными, но ещё и многообразными, загадочными. Художник не просто знаком, но и владеет большинством традиционных скульптурных материалов и изобретает собственные. Одно из таких — скульптуры из древесной щепы. И хотя большинство работ скульптура небольшого размера, его чувство пространства позволяет создавать и монументальные, как когда-то говорили, вещи.— Ирина Горлова «Бесполезная магия».[5]
Персональные выставки
- 1994 — Центральный дом художника, Москва.
- 1995 — «Галерея Компромисс», Центральный дом литераторов, Москва.
- 1995 — «Хрупкие связи», галерея «Студия 20», Центр современного искусства, Москва[2].
- 1996 — Галерея «Манеж» (совместно с Т. А. Файдыш), Москва[2].
- 1999 — Галерея «Манеж», Москва[2].
- 2001 — «Разные вещи», галерея «Улица ОГИ», Москва.
- 2005 — «Кубики», галерея Лизы Плавинской на «Арт-стрелке», Москва.
- 2009 — «Ravenscourt Gallery», Москва.
- 2011 — «Колодец» (в рамках 4 Московского биеннале современного искусства), Крокин галерея, Москва[6].
- 2015 — «Переговорное устройство», Крокин галерея, Москва
Групповые выставки
- 1983 — XV выставка Московских художников книги, Дом художника, Москва.
- 1983 — Первая всесоюзная выставка скульптуры, Центральный дом художника, Москва.
- 1990 — «Осенняя выставка скульптуры», Дом художника, Москва.
- 1990 — IX Biennale Internazionale Dantesca, Равенна, Италия.
- 1994 — выставка скульптуры, Московский дом скульптора, Москва.
- 1996 — «Искусство в интерьере», Малый Манеж, Москва.
- 1996 — International Contemporary Art Fair, ARCO (от галереи «Манеж»), Мадрид, Испания.
- 1996 — Stocholm Art Fair (от галереи «Манеж»), Стокгольм, Швеция.
- 1997 — «Арх-Москва», Центральный дом художника, Москва.
- 1997 — «Арт-Манеж», персональная экспозиция, Москва.
- 1999 — «Арт-Манеж», Москва.
- 1999 — Foire d’Art Contemporain ST-ART (от галереи «Манеж») Страсбург, Франция.
- 2000 — «Динамика внешняя и внутренняя», галерея «Беляево», Москва.
- 2001 — «Абстракция в России ХХ век», Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
- 2001 — «Город птиц», бухта Радости, Пироговское водохранилище, Московская область.
- 2002 — «Арт-Москва» (галерея «Улица ОГИ»), Центральный Дом художника, Москва.
- 2002 — «Контрэволюция», Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Москва.
- 2002 — «Мелиорация», Фестиваль современного искусства в бухте Радости, пансионат «Клязьминское водохранилище», Московская область.
- 2003 — «ORBIS PICTUS: ЕВРОПА», Чешский центр при посольстве Чешской Республики в России, Москва.
- 2003 — «Московская абстракция. Вторая половина ХХ века», Государственная Третьяковская галерея, Москва.
- 2003 — «Тяжелое — легкое», галерея «На Солянке», Москва[7].
- 2003 — Международный фестиваль современного искусства «Арт-Клязьма», пансионат «Клязьминское водохранилище», Московская область.
- 2004 — «Новая российская реальность», Международный фестиваль современного искусства « Арт-Клязьма», пансионат «Клязьминское водохранилище», Московская область.
- 2005 — «Арт-Клязьма», «Фактор зимы или Снегурочки не умирают», спецпроект в рамках 1-й Московской биеннале современного искусства, пансионат «Клязьминское водохранилище», Московская область.
- 2005 — «Пространство, Форма, Конструкция», Дом художника, Москва (участие отмечено премией Московского дома скульпторов).
- 2005 — «Арт Москва» (галерея Лиза Павинской), Центральный дом художника, Москва.
- 2005 — «Ревизия материала», Государственная Третьяковская галерея, Москва.
- 2007 — «Приключение чёрного квадрата», Государственный русский музей, Санкт-Петербург.
- 2007 — «Арт-Москва» стенд Крокин галереи, Центральный дом художника, Москва.
- 2007 — «Киты сезона», Крокин галерея, Москва.
- 2007 — «Барокко», Крокин галерея совместно с Московским музеем современного искусства, Москва.
- 2007 — «Москва-художники-Москва», юбилейная выставка к 75-летию МСХ, Манеж, Москва.
- 2008 — «Кулибин», Крокин галерея, Москва.
- 2008 — «Арт-Москва» Крокин галерея, Центральный дом художника, Москва.
- 2008 — «100-летие падения Тунгусского метеорита», Музейный центр, Красноярск.
- 2009 — «Арт-Москва» Крокин галерея, Ravenscourt Gallery, Центральный дом художника, Москва.
- 2010 — «Солнце светит днем, луна ночью», арт-проект «Луч», Москва.
- 2010 — «Арт-Москва» Крокин галерея, Центральный дом художника, Москва.
- 2010 — «Вокруг рельефа» ГМИИ им. А. С. Пушкина, Москва.
- 2012 — «Только искусство», Крокин галерея, Москва.
- 2012 — «После уроков. Вне школы», Чешский культурный центр, Прага, Чехия.
- 2013 — «Глитч», Галерея Культпроект, Москва.
- 2013 — «Арт-Москва», Галерея Культпроект, Центральный дом художника, Москва.
- 2013 — «Россия XXI» в рамках «Года Россия — Голландия 2013», ГЦСИ и Museum Beelden aan Zee, Гаага,Нидерланды.
- 2013 — «Небосклон», проект Крокин галереи в Московском планетарии, Москва[3].
- 2013 — «Партитуры минимализма. Часть вторая «Партитуры цвета» . Галерея Культпроект, Москва.
- 2013 — «Закулисье», Крокин галерея, Москва.
- 2014 — «К полёту готов?», Московский музей современного искусства, Москва[8].
- 2015 — «Древо», XVIII Московский международный художественный салон «ЦДХ-2015. Люди и Мир»,Центральный дом художника, Москва.
- 2015 — «Музей великих надежд», Арсенал, ГЦСИ, Нижний Новгород.
- 2015 — «Практики соприкасания», в рамках 11 Красноярской музейной биеннале, ГЦСИ, Красноярск.
- 2015 — «Знаки эпохи, или в поисках идентичности», галерея Культпроект, в рамках специальной программы 6-й Московской биеннале современного искусства, Москва.
Библиография
«Кирилл Александров. Скульптура, графика, инсталляции, Объекты. Работы 1989—2009 гг.». — Москва: «Улей», 2009.
Галерея работ художника
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Памятник «Восставшие коммуникации»
Интересные факты
- Кирилл Александров принимал участие в восстановлении горельефов храма Христа Спасителя[9].
- Одна из работ Александрова — «Восставшие коммуникации» — установлена у входа в головной офис «Метробанка» на улице Можайский Вал. Считается одиним из самых необычных и загадочных памятников Москвы[10][11]. Сотрудники считают эту скульптуру символом банка[12].
Статьи
- Виталий Пацюков [kirillalexandrov.ru/page12.html Паломничество в страну неназванных предметов] (рус.). — Москва, 2004.
- Ирина Горлова [kirillalexandrov.ru/page13.html Бесполезная магия] (рус.). — Москва, 2004.
- Владимир Сальников [kirillalexandrov.ru/page14.html Певец золотого века] (рус.). — Москва, 2004.
Напишите отзыв о статье "Александров, Кирилл Юрьевич"
Примечания
- ↑ [artunion.ru/painters/2-01-1.htm Реестр профессиональных художников Российской империи, СССР, «русского зарубежья», Российской Федерации и республик бывшего Советского Союза (XVIII–XXI вв.)] (рус.). artunion.ru.
- ↑ 1 2 3 4 [www.expo-manege.ru/authors?authorid=4&fairtypeid=4 Александров Кирилл] (рус.). «ЭКСПО-МАНЕЖ». [www.webcitation.org/6GsrQvvuh Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- ↑ 1 2 [www.krokingallery.com/russian/artist_63.html Александров Кирилл] (рус.). Крокин Галерея. [www.webcitation.org/6GsrbIJUP Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- ↑ [kultproekt.ru/hudojniki/7221112013141144972/ Кирилл Александров] (рус.). Культ Проект. Проверено 16 июля 2014.
- ↑ Ирина Горлова [kirillalexandrov.ru/page13.html Бесполезная магия] (рус.). — Москва, 2004.
- ↑ [os.colta.ru/art/events/details/24292/ Вернисажи недели. 5-11 сентября] (рус.). os.colta.ru (5 сентября 2011). Проверено 16 июля 2014.
- ↑ Вера Чайковская, Александр Иванишин [www.itogi.ru/archive/2003/10/79308.html Когда уходит страсть] (рус.) // «Итоги» : журнал. — 2003. — № 10.
- ↑ [www.museum.ru/N53013 К полету готов? Трансформация образов космонавта и космоса в работах художников XXI века] (рус.). www.museum.ru.
- ↑ [www.newsru.com/crime/28aug2001/aleksandrov.html Ограблена квартира московского скульптора-анималиста] (рус.). NEWs.ru. [www.webcitation.org/6GsrRupyh Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- ↑ [www.monument.fatal.ru/mon092.html Восставшие коммуникации] (рус.). «Необычные памятники Москвы». [www.webcitation.org/6GmM2xb6R Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].
- ↑ Анастасия Седленек. [moscow.flamp.ru/article/286 Кролик, Ганс и доктор Ватсон] (рус.). Flamp (19 декабря 2011). [www.webcitation.org/6GmM4YnNT Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].
- ↑ Константин Хиц. [www.vesti-moscow.ru/rnews.html?id=41162 Поделились полномочиями] (рус.). Государственный интернет-канал «Россия» (29 октября 2008). [www.webcitation.org/6GmM5Iz9S Архивировано из первоисточника 21 мая 2013].
Ссылки
- [kirillalexandrov.ru/index.html Официальный сайт] (рус.). [www.webcitation.org/6GsrU1Yqd Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- Валентин Дьяконов. [www.kommersant.ru/doc/1770596 Заводные объекты] (рус.). Газета «Коммерсантъ» (10 сентября 2011). [www.webcitation.org/6GsrUzDxd Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- [www.vashdosug.ru/persons/34302/ Кирилл Александров] (рус.). www.vashdosug.ru. [www.webcitation.org/6GsrYqIvA Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- [iskusstvo.msk.ru/2007/5/07_kirill.htm Скульптура – это образ] (рус.). iskusstvo.msk.ru (май 2007).
Отрывок, характеризующий Александров, Кирилл Юрьевич
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
