Александров, Матвей Алексеевич

Матвей Александров
Имя при рождении:	Матвей Алексеевич Александров
Псевдонимы:	Бут-Харак
Дата рождения:	1798(1798)
Место рождения:	Курск, Российская империя
Дата смерти:	около 1860
Место смерти:	Иркутск, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	поэт, прозаик
Язык произведений:	русский

Матве́й Алексе́евич Алекса́ндров (1798, Курск — около 1860, Иркутск) — русский поэт и прозаик.

Биография

Родился в Курске в 1798 году. Учился в Курской духовной семинарии. Служил в Департаменте государственных отношений. Выехал на Камчатку, где с 1827 года служил секретарём «начальника Камчатки», а с 1831 года — Камчатским окружным комиссаром. Затем служил стряпчим в Якутске, судьёй в Красноярске и Канске. В Якутске сблизился с декабристом Александром Бестужевым-Марлинским, памяти которого посвятил стихотворение. Последние годы жизни провёл в Иркутске.

При жизни опубликовал только шесть стихотворений в журнале «Библиотека для чтения» (тома 56, 57 за 1843 год).

Автор прозаического произведения «Воздушный тарантас», сатирической пьесы «Таёжный карнавал», поэмы «Жертвы рока», сатирических и лирических стихотворений. Самое значительное произведение — драматическая поэма «Якут Манчары», посвящённая якутскому национальному герою.

Скончался от туберкулёза в Иркутске около 1860 года. Похоронен на Иерусалимском кладбище, могила утрачена.

После смерти архив Матвея Александрова попал к Николаю Ядринцеву, в дальнейшем архив был утрачен.

Библиография

• Воздушный тарантас // Записки иркутских жителей / Составление тома, примечания, послесловие Сергеева М. Д.. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1990. — С. 397—448. — 544 с. — 50 000 экз. — (Литературные памятники Сибири). — ISBN 5-7424-0216-3

Литература

• Бугров Ю. А. [www.mke.su/doc/ALEKSANDROV%20MA.html Александров] // Русские писатели 1800—1917. Биографический словарь. — М., 1989. — Т. 1. — С. 44—45.
• Писатели Восточной Сибири: Биобиблиогр. указат. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1973. — С. 10—11. — 332 с. — 5 000 экз.
• Сафронов Ф. Г. Матвей Александров и его поэма «Якут Манчара» // Полярная звезда. — 1979. — № 1 — С. 77—79.
• Сергеев М. Д. Тепло и свет идут издалека // Записки иркутских жителей. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1990. — С. 532—536. — 544 с. — 50 000 экз. — (Литературные памятники Сибири). — ISBN 5-7424-0216-3
• Сибирские поэты 40-х годов // Очерки русской литературы Сибири / Отв. редакторы Одиноков В. Г., Постнов Ю. С. — Новосибирск: Наука, 1982. — Т. 1. — С. 321—329. — 606 с. — 4 000 экз.
• Яновский Н. Н. М. А. Александров // Литературная Сибирь: Критико-биобиблиогр. словарь писателей Восточной Сибири / Сост. Трушкин В. П., Волкова В. Г. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1986. — С. 74—78. — 304 с. — 10 000 экз.

Ссылки

• Броднева А. В. [www.krasrab.com/archive/2003/06/07/09/view_article Его согревала любовь к Пушкину] // Красноярский рабочий. — 2003. — 7 июня.

Отрывок, характеризующий Александров, Матвей Алексеевич

После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.