Александров, Павел Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Павел Александрович Александров
устар. Павелъ Александровичъ Александровъ

Тюремное фото из архива ФСБ РФ
Род деятельности:

следователь, прокурор, статский советник

Дата рождения:

1866(1866)

Место рождения:

Санкт-Петербург,
Российская империя

Гражданство:

СССР СССР

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

24 сентября 1940(1940-09-24)

Место смерти:

Москва,
СССР СССР

Супруга:

Екатерина Ивановна Александрова

Награды и премии:
Разное:

репрессирован,
реабилитирован
9 ноября 1993

Павел Александрович Александров (устар. Павелъ Александровичъ Александровъ, 1866 год, Петербург — 24 сентября 1940 года, Москва) — юрист и государственный служащий Российской империи, статский советник[1]. Расследовал самые сенсационные преступления конца XIX — начала XX века, которые получили широкое освещение в средствах массовой информации[2].





Биография

Родился в мещанской семье.

В 1890 году завершил обучение на юридическом факультете Петербургского университета. Получил должность участкового судебного следователя (1-й участок Петербургского окружного суда), на которой проработал пятнадцать лет с перерывом. В 1895 года исполнял обязанности прокурора в Митавском окружном суде. Снова вернулся на следственную работу. С 1897 года служил в Петербургском окружном суде — сначала следователем, с 1909 года — следователем по важнейшим делам, с 1916 года остается следователем по особо важным делам в Петроградском суде. Расследовал дела о покушении на жизнь премьер-министра С. Ю. Витте (доказал в 1907 году причастность к этому преступников на государственной службе в «царской охранке»), об отравлении доктором Панченко Бутурлина, об убийстве артистки Тимме, дела Орлова-Давыдова и артистки Пуаре, дело аферистки Ольги Штейн, педагога-развратника Дю-Лу, дело о гибели сына адмирала Кроша, дело о пожаре в Петербургском народном доме по вине принца Ольденбургского и другие. Он заслужил репутацию беспристрастного и преданного истине криминалиста, имел политическую беспристрастность, что обеспечило общественное доверие результатам его следствия.

В начале 1917 года Александров П. А. был преподавателем «техники производства расследования в шпионских делах» на курсах в контрразведке при Главном управлении Генерального штаба Российской империи.

После Февральской революции 1917 года министром юстиции Скарятиным Александров откомандирован в Чрезвычайную следственную комиссию, где расследовал деятельность «Союза русского народа», дело Манасевича-Мануйлова, Белецкого, Протопопова и других.

В середине апреля 1917 года открыл производство уголовного дела против Ленина и большевиков. В июле 1917 года направлен в следственную комиссию по расследованию «июльских событий» (3—5 числа здание контрразведки на Воскресенской набережной было дважды атаковано. Утверждается, что главной целью большевиков был захват архива контрразведки при Главном управлении Генерального штаба Российской империи, где содержались документы обличающие их антигосударственную деятельность). Именно контрразведка предоставила судебному следователю Санкт-Петербургского окружного суда Александрову П. А. несколько шкафов переписки и телеграмм, компрометирующие граждан Российской империи большевиков и В. И. Ленина[3][неавторитетный источник? 2942 дня]. В до судебном следствии про государственную измену гражданина Российской империи В. И. Ленина и большевиков Александров П. А. в 11 томе дела подшил свидетельство начальника центрального отдела контрразведки при Главном управлении Генерального штаба господина Медведева, а 13 том — полностью составлен из агентурного материала[4]. Именно П. Александрову было поручено предъявить официальное государственное обвинение В. И. Ленину на основании «преступного деяния предусмотренного 51 (соучастие и подстрекательство), 100 (насильственное изменение установленного образа правления, отторжение от России какой-либо её части) и 1 п. (способствование неприятелю в военных или иных враждебных деяниях) 108 ст. Уголовного Уложения Российской империи».

17 октября 1917 года П. А. Александров допросил последнего свидетеля — Алексеева. Дело в отношении большевиков так и не было завершено, поскольку произошла Октябрьская революция.

После революции П. А. Александров стал управляющим контрольно-ревизионного отдела по топливу в Петрограде, затем в качестве делопроизводителя заведовал общей канцелярией Главного управления принудительных и общественных работ в Москве, был заведующим хозяйством и казначея в военной части в Уфе, юрисконсультом торгово-промышленной конторы и конторы «Главсахар», и т. п.

21 октября 1918 года он был арестован органами ВЧК на станции Веймарн «Балтийской железной дороги». Вместе с зятем его заключили в концлагерь с формулировкой — «до окончания гражданской войны» (на два года[5]); его дочь выпустили на свободу. А 26 июля 1919 года по ходатайству Демьяна Бедного на имя Ф. Э. Дзержинского зятя (Анатолия Алексеевича Жданова) освободили.

В 1925 году давал снова объяснения советским правоохранительным органам (ОГПУ). На тот период он работал заведующим отдела происшествий на «Октябрьской железной дороге» в г. Москве. 5 апреля 1928 года арестован и заключен в тюрьму. Приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в концлагерь. В начале 1929 года его супруга просила ходатайства Помполита в облегчении репрессии. В деле Александрова П. А. (архив ФСБ РФ) сохранилась записка Луначарского А. В. 1929 года:

«Настоящим подтверждаю, что Александров П. А. будучи судебным следователем по особо важным делам при правительстве Керенского вел моё личное дело и показал себя при этом человеком совершенно корректным и объективным. Нарком по просвещению Луначарский»[6].

В 1932 году он был досрочно освобожден из лагеря и выслан на оставшийся срок в Сибирь. В середине 1930-х годов вернулся в Москву, работал юрисконсультом в конторе снабжения Главного управления сахарной промышленности Наркомата пищевой промышленности.

17 января 1939 года взят под стражу НКВД (секретный Приказ НКВД № 00447 о репрессии). 17—18 ноября 1939 года был арестован ночью[1] без производства уголовного дела, в нарушение постановления Президиума ЦИК СССР от 2 ноября 1927 года «Об амнистии в ознаменование 10-летия Октябрьской революции», потому что имелось ходатайство органов госбезопасности не применять в отношении П. А. Александрова амнистию, что утвердила Прокуратура СССР 22 мая 1939 года, и было принято решение об этом на Президиуме Верховного Совета СССР 11 ноября 1939 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3375 дней]. На момент ареста он работал юридическим консультантом в конторе снабжения. 16 июля 1940 года закрытое заседание Военной коллегии Верховного суда СССР решило расстрелять его.[7] 24 сентября 1940 года был расстрелян. Похоронен на Донском кладбище (монастырский некрополь, в братской могиле 1, после Донского крематория[8]).

9 ноября 1993 года Главной военной прокуратурой РФ был реабилитирован посмертно[9][10].

Карьера коллеги Александрова П. А. юриста Вышинского Андрея Януарьевича сложилась иначе, хотя Вышинский А. Я. подписывал приказ об аресте государственного преступника В. И. Ульянова (Ленина)[11]. Поскольку Вышинский А. Я. вопреки «профессиональной этике» вступил в политическую партию РСДРП до 1917 года, а его непосредственный руководитель (министр юстиции Павел Николаевич Малянтович член политической партии РСДРП) в нарушение «тайны следствия» предупредил главу РСДРП Ленина об аресте для содействия его побегу и укрывательству. Именно в такой атмосфере проводил следствие беспартийный Александров П. А. с трагическим последствием этих деталей для следствия и истории народа.

Награды

за безупречную служебную деятельность

Личная жизнь

Его супруга Екатерина Ивановна Александрова (*1875 г.р.), имела среднее образование, домохозяйка. В 1929 г. — после отправки мужа в концлагерь жила у родственников в Пятигорске. Осенью 1933 г. — арестована в Пятигорске, 12 декабря 1933 г. приговорена к 3 годам ссылки в Сибирь и отправлена в Томскую область[1][12].

См. также

Документальный фильм

  • Россия-1 [www.vesti.ru/videos?vid=571536 Кто заплатил Ленину? Тайна века. Документальный фильм (25.01.2014)]

Напишите отзыв о статье "Александров, Павел Александрович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [pkk.memo.ru/page%202/KNIGA/Al.html «Супруги АЛЕКСАНДРОВЫ П. А. и Е. И.», КНИГА ПАМЯТИ (АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ) — сайт «МЕМОРИАЛ»]
  2. [www.e-reading.co.uk/chapter.php/1012876/26/Zvyagincev_-_Rokovaya_Femida._Dramaticheskie_sudby_znamenityh_rossiyskih_yuristov.html Биография «Павел Александрович Александров»]
  3. Россия-1 [www.vesti.ru/videos?vid=571536 «Кто заплатил Ленину? Тайна века». Документальный фильм (25.01.2014)]
  4. 1 2 [www.great-country.ru/rubrika_myths/lenin/00005.html Полковник юстиции АНИСИМОВ Н. Л., Военно-исторический журнал, 1990 г., № 11, «Обвиняется В. Ульянов-Ленин»]
  5. [www.proza.ru/2013/07/20/1075 «Александров», Михаил Любчик, 2013 р. — сайт «Проза.ру»]
  6. [mifussr.livejournal.com/61314.html «Самые популярные мифы о СССР», Юрий Идашкин (21-05-2012)]
  7. [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=23835 Александров Павел Александрович ::: Мартиролог: Жертвы политических репрессий, расстрелянные и захороненные в Москве и Московской области в период с 1918 по 1953 год]. www.sakharov-center.ru. Проверено 12 сентября 2016.
  8. [rosgenea.ru/?alf=1&page=38&serchcatal=%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%F0%EE%E2&radiobutton=4 Александров Павел Александрович (1866—1940) — сайт «Центр генеалогических исследований»]
  9. [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=23835 «Мартиролог расстрелянных в Москве и Московской области» (Сахаровский центр, USAID, Фонд Джексона и др.)]
  10. [lists.memo.ru/d1/f325.htm Александров Павел Александрович (1866—1940), сайт «Жертвы политического террора в СССР»]
  11. В. В. Соколов. [archive.is/20120913055237/www.mid.ru/dip_vest.nsf/99b2ddc4f717c733c32567370042ee43/4587563534300b14c3256c31004459be?OpenDocument Вышинский Андрей Януарьевич (министр иностранных дел СССР 1949—1953 гг.)] // «Дипломатический вестник». — 2002, июль.
  12. [lists.memo.ru/d1/f330.htm Александрова Екатерина Ивановна - «Жертвы политического террора в СССР», сайт «Мемориал»]

Источники

  • [books.google.ru/books?id=Lvfm1de328UC&pg=PA2&lpg=PA2&dq=ISBN+%D0%97%D0%B2%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2+%D0%90.+%D0%93.,+%D0%9E%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2+%D0%AE.+%D0%93..+%D0%9D%D0%B5%D0%B8%D0%B7%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BD%D0%B0%D1%8F+%D0%A4%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%B4%D0%B0.+%D0%94%D0%BE%D0%BA%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%8B,+%D1%81%D0%BE%D0%B1%D1%8B%D1%82%D0%B8%D1%8F,+%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B8+%E2%80%94+%D0%9C.:+%D0%9E%D0%9B%D0%9C%D0%90-%D0%9F%D0%A0%D0%95%D0%A1%D0%A1,+2003&source=bl&ots=IEtyfneHYs&sig=qUfSlHUP9zvfqfGho2IpMCrQaMQ&hl=ru&sa=X&ei=5OYAU7XOBsrQtAa834CgDA&ved=0CCQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. // «Неизвестная Фемида. Документы, события, люди» — г. Москва: изд. «ОЛМА-ПРЕСС», 2003 г. ЧАСТЬ II В ЭПОХУ РЕФОРМ И ПОТРЯСЕНИЙ «АЛЕКСАНДРОВ Павел Александрович (1866 — 1940), юрист, следователь по особо важным делам.» — С.233-234] — ISBN 5-224-04224-0
  • дело Павла Александровича Александрова - Центральный архив ФСБ России
  • дело В. И. Ульянова (Ленина) - Центральный архив Октябрьской революции
  • ГАРФ: Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 911. С. 45-49, 56.
  • ГАРФ: Ф. Р-8419. Оп. 1. Д. 172. С. 33; Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 380. С. 77-80, 98-99.
  • Давыдов Ю. // «Бестселлер». Москва: «Новое литературное обозрение», 1999 г. С. 281.
  • Никитин Б. В. // «Роковые годы». г. Москва: изд. «Айрис-Пресс», 2007 г. — С. 19, 26-27, 48-49, 124-25, 128, 131, 136, 139, 142, 149, 152-54, 215, 336, 367.

Ссылки

  • [pravouch.com/prava-gosudarstva-istoriya/aleksandrov-pavel-aleksandrovich-18661940-26467.html АЛЕКСАНДРОВ Павел Александрович (1866—1940), юрист, следователь по особо важным делам — Портал «Юристъ»]
  • [www.e-reading.co.uk/chapter.php/1012876/26/Zvyagincev_-_Rokovaya_Femida._Dramaticheskie_sudby_znamenityh_rossiyskih_yuristov.html Биография «Павел Александрович Александров»]
  • [rosgenea.ru/?alf=1&page=38&serchcatal=%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%F0%EE%E2&radiobutton=4 Александров Павел Александрович (1866—1940) — сайт «Центр генеалогических исследований»]
  • [www.great-country.ru/rubrika_myths/lenin/00005.html Полковник юстиции АНИСИМОВ Н. Л., Военно-исторический журнал, 1990 г., № 11, «Обвиняется В. Ульянов-Ленин»]
  • [mifussr.livejournal.com/61314.html Самые популярные мифы о СССР, Юрий Идашкин (21-05-2012)]
  • [lists.memo.ru/d1/f330.htm Александрова Екатерина Ивановна (1875 г.р.) - «Жертвы политического террора в СССР», сайт «Мемориал»]
  • [lists.memo.ru/d1/f325.htm Александров Павел Александрович (1866—1940) - «Жертвы политического террора в СССР», сайт «Мемориал»]
  • [pkk.memo.ru/page%202/KNIGA/Al.html «Супруги АЛЕКСАНДРОВЫ П.А. и Е.И.», КНИГА ПАМЯТИ (АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ) - сайт "МЕМОРИАЛ"]
  • [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=23835 «Мартиролог расстрелянных в Москве и Московской области» (Сахаровский центр, USAID, Фонд Джексона и др.)]

Отрывок, характеризующий Александров, Павел Александрович



Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.