Александров, Пётр Степанович

Александров Пётр Степанович
Период жизни	1 (13 января) 1854 г. — после июля 1917 г.
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	пехота, жандармерия
Звание	генерал-майор
Командовал	начальник Жандармского управления Влоцлавского и Немаевского уездов, Жандармского управления Влоцлавского, Немаевского и Гостынского уездов, Жандармского управления Варшавского, Новоминского и Радиминского уездов, Казанского губернского жандармского управления, Плоцкого губернского жандармского управления, Пермского окружного эвакуационного пункта
Награды и премии	Серебряная медаль «В память царствования в Бозе почивающего Императора Александра III»
В отставке	с 1909 г., возвращён на службу в 1914 г., уволен в 1917 г.

Александров Пётр Степанович (1 /13 января/ 1854 г. — после июля 1917 г.) — генерал-майор, начальник Жандармского управления Влоцлавского и Немаевского уездов, Жандармского управления Влоцлавского, Немаевского и Гостынского уездов, Жандармского управления Варшавского, Новоминского и Радиминского уездов, Казанского губернского жандармского управления, Плоцкого губернского жандармского управления, Пермского окружного эвакуационного пункта.

Происхождение, образование, служба в армии

П. С. Александров происходил из дворян Харьковской губернии, православного вероисповедания.

Окончил курс в Чугуевском юнкерском пехотном училище (по второму разряду).

В службу П. С. Александров вступил 27 октября (8 ноября) 1870 г. в Елецкий 33-й пехотный полк унтер-офицером «с выслугою 3-х месяцев за рядового». 21 февраля (4 марта) 1872 г. он был переведён в Козловский 123-й пехотный полк, 1 (13) сентября 1873 г. – командирован в Чугуевское юнкерское пехотное училище. С 29 июня (11 июля) 1874 г. – портупей-юнкер.

16 (28) июля 1874 г. П. С. Александров был переведён в 3-й стрелковый батальон.

С 20 декабря 1874 г. (1 января 1875 г.) – прапорщик, с 28 мая (9 июня) 1875 г. – подпоручик (со старшинством с 3 /15/ апреля 1875 г.). 15 (27) июля 1875 г. его назначили и.д. заведующего батальонным лазаретом (заведовал таковым до 17 /29/ января 1878 г.). Вскоре П. С. Александров получил чин поручика.

Служба в жандармерии

Жандармскую службу П. С. Александров начал 17 (29) декабря 1877 г., будучи прикомандирован к Варшавскому жандармскому дивизиону «для испытания по службе и перевода впоследствии в оный». С 9 (21) ноября 1878 г. по 18 (30) мая 1879 г. и с 15 (27) февраля по 13 (25) августа 1880 г. П. С. Александров состоял членом дивизионного суда.

12 (24) марта 1884 г. он был назначен адъютантом Ломжинского губернского жандармского управления, 21 сентября (3 октября) 1884 г. – адъютантом Келецкого губернского жандармского управления.

Приказом по Отдельному корпусу жандармов (ОКЖ) № 99 от 18 (30) ноября 1886 г. П. С. Александрова назначили и.д. начальника Жандармского управления Велюнского и Серадзского уездов.

5 (17) апреля 1887 г. «за отличие по службе» он был произведён в штабс-ротмистры, затем – «на вакансию» – в ротмистры («с утверждением в настоящей должности» 30 августа /11 сентября/ 1888 г.).

Приказом по ОКЖ № 94 от 16 (28) сентября 1894 г. П. С. Александров был назначен начальником Жандармского управления Влоцлавского и Немаевского уездов, приказом по ОКЖ № 92 от 5 (17) октября 1895 г. – начальником Жандармского управления Влоцлавского, Немаевского и Гостынского уездов.

26 февраля (10 марта) 1898 г. Высочайшим приказом он был произведён «на вакансию» в подполковники.

Приказом по ОКЖ № 24 от 24 марта (5 апреля) 1899 г. П. С. Александров был назначен начальником Жандармского управления Варшавского, Новоминского и Радиминского уездов.

6 (19) декабря 1904 г. – Высочайшим приказом произведён в полковники.

7 (20) июня 1905 г. – приказом по ОКЖ за № 75 – П. С. Александров был назначен начальником Казанского губернского жандармского управления.

Приказом по ОКЖ № 177 от 16 (29) декабря 1905 г. – назначен начальником Плоцкого губернского жандармского управления.

В 1909 г. он был уволен от службы с мундиром и пенсией.

Служба в период Первой мировой войны

После начала Первой мировой войны П. С. Александров был возвращён на службу.

С 16 (19) декабря 1914 г. он являлся начальником Пермского окружного эвакуационного пункта.

В дальнейшем – был произведён в генерал-майоры.

Уволен от службы за болезнью 24 июля 1917 г.

Награды

По состоянию на конец 1905 г., П. С. Александров был награждён орденами: Святого Станислава 2-й (14 /27/ апреля 1902 г.) и 3-й (17 /29/ апреля 1894 г.) степеней, Святой Анны 3-й степени (18 /30/ апреля 1899 г.), а также серебряной медалью «В память царствования в Бозе почивающего Императора Александра III».

Семья

Известно, что, по состоянию на конец 1905 г., П. С. Александров был женат на дочери полковника Подвербного Ольге Владимировне (православного вероисповедания), детей не имел.

Источники

Литература

• Алексеев И. [www.ruskline.ru/analitika/2010/12/08/kadrovyj_vopros_v_kazanskom_gubernskom_zhandarmskom_upravlenii_nakanune_fevralskoj_revolyucii_1917_g/ «Кадровый вопрос» в Казанском губернском жандармском управлении накануне февральской революции 1917 г.]
• Алексеев И. Е. На страже Империи// Выпуск IV: Статьи и документы по истории черносотенства, русского национализма, дворянства, политического сыска и белого движения. — Казань: ООО «Багира», 2011. — С.с. 235—236.

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=5185 Александров, Пётр Степанович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Александров, Пётр Степанович

Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.