Александро-Невский собор (Ростов-на-Дону)

Православный собор
Александро-Невский собор
Александро-Невский собор в 1908 году
Страна	Россия
Город	Ростов-на-Дону
Конфессия	православие
Епархия	Донская и Новочеркасская
Тип здания	собор
Автор проекта	А. А. Ященко
Строитель	П. И. Ильин, пожертвования ростовчан
Строительство	1891—1908 годы
Дата упразднения	взорван в 1930 году
Приделы	Главный - Успения Девы Марии (ранее - Сретения Господня); северные - Собора трёх святителей, св. Михаила; южные - преподобного св. Саввы Сторожевского, Всемилостивого Спаса.
Статус	утрачен
Состояние	не существует, установлен памятный монумент

Алекса́ндро-Не́вский собо́р — разрушенный в 1930 году кафедральный собор Ростова-на-Дону. Собор возвышался на Новой Базарной площади, на пересечении Большой Садовой улицы и Большого Столыпинского проспекта (ныне — Ворошиловский проспект). До своего разрушения, собор был самым большим культовым сооружением и самым высоким зданием города.

История

Строительство

В 1875 году в «память избавления от покушения на жизнь императора Александра II 4 апреля 1866 года» на месте будущего Александро-Невского собора, по эскизу архитектора С. Загоскина была заложена временная церковь.

В 1887 году городская дума во главе с городским головою А. М. Байковым решила построить не часовню, «а обширный, величественный и богатый храм, украшенный живописью» определили место большого храма на части Новобазарной площади, примыкающей к Большой Садовой улице. Проект Александро-Невского собора разработал архитектор-академик А. А. Ященко, зодчий Новочеркасского войскового Вознесенского собора. В 1888 году совет попечителей будущего собора предоставил городской думе эскиз проекта. Дума одобрила внешний вид храма, но попечители из финансовых соображений поручили архитектору уменьшить размеры храма. В конце 1890 года ростовская дума одобрила второй проект, в 1891 году Екатеринославская духовная консистория разрешила строить собор и в мае того же года состоялась закладка первого камня. Строительство собора продолжалось 16 лет и завершилось в 1908 году. 17 августа того же года собор был освящён, но, ни архитектор А. А. Ященко, ни главный жертвователь купец П. И. Ильин не дожили до его освящения. На протяжении всего своего существования Александро-Невский собор оставался доминантой Новобазарной площади, её композиционным центром.

Разрушение

Вскоре после революции в храме перестали совершаться богослужения. С установлением в Ростове советской власти, храм, по рассказам очевидцев много раз сопротивлялся взрывам, осуществлявшимися большевиками. Кресты на соборе были заменены на красные звёзды, а над входом появился советский герб. В 1930 году советской властью Александро-Невский собор был разрушен. На его месте возникла площадь Советов, и здание исполкома Ростовского областного Совета депутатов трудящихся, (ныне областная администрация). В 1972 году в центре площади установили памятник освободителям Ростова от белогвардейцев, скульптурная группа которого создана Е. В. Вучетичем, архитектурная часть выполнена по проекту И. И. Ловейко, Я. А. Ребайна и Л. Л. Эберга.

Экстерьер

Объёмно-пространственная композиция Александро-Невского собора построена на основе крестово-купольного храма. Центральные, продольный и поперечные нефы завершаются круглым барабаном с куполом. По углам расположены 4 купола меньшего диаметра.

Вокруг церкви был разбит обширный сквер из канадских тополей, который являлся одним из главных украшений города. В исполнении церкви, как отмечали архитекторы того времени, чувствовалось «желание автора проекта отойти от известных композиционных приемов и создать монументальный и величественный образ культового сооружения».

Интерьер

Площадь собора составляла около тысячи квадратных метров, на которой могли расположиться 1500 человек. Собор был украшен фресками, сделанными по эскизам братьев Васнецовых и содержал в себе три иконостаса: центральный — во имя св. Александра Невского и боковые, посвящённые св. Пантелеимону и св. Петру.

Проекты восстановления

В 90-х годах XX века у городской общественности возник интерес к своему утраченному культурному наследию, появилась мысль увековечить память о разрушенном прекрасном соборе. Представители городской интеллигенции и духовенство высказывали предложения о восстановлении собора, однако, обнаружилась проблема: нигде не сохранилось чертежей разрушенного собора, по которым можно было воссоздать его копию.

В наши дни, к 255-летию Ростова, на средства одного из ростовских бизнесменов, недалеко от того места, где когда-то стоял сам храм, был установлен небольшой памятный знак с уменьшенной копией некогда существовавшего величественного собора. Скульптурная композиция — точная модель храма в масштабе 1:50 выполнена в архитектурной мастерской В. Тарасенко.

Ссылки

• Александр Ильин, История города Ростова-на-Дону, Ростов-на-Дону, 2006.
• [www.temernik.ru/gallery/index.php?cat=9 История собора на Темерник. Ру.]
• [www.rostov.ru/gorod/architecture/temples/nevsky/ История собора на Ростов. Ру.]
• [www.nl-realty.ru/news/item43 Очерк истории собора.]

Отрывок, характеризующий Александро-Невский собор (Ростов-на-Дону)

– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.