Авереску, Александру

Александру Авереску рум. Alexandru Averescu<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Румынии
9 февраля — 15 марта 1918 года
Монарх:	Фердинанд I
Предшественник:	Ионел Брэтиану
Преемник:	Александру Маргиломан
19 марта 1920 года — 18 декабря 1921 года
Монарх:	Фердинанд I
Предшественник:	Александру Вайда-Воевод
Преемник:	Таке Ионеску
30 марта 1926 года — 4 июня 1927 года
Монарх:	Фердинанд I
Предшественник:	Ионел Брэтиану
Преемник:	Барбу Штирбей
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	9 апреля 1859(1859-04-09) Бабель, Измаильский район Молдавское княжество
Смерть:	3 октября 1938(1938-10-03) (79 лет) Бухарест
Отец:	Константин Авереску
Супруга:	Клотильда Авереску
Партия:	Народная партия (Румыния)
Военная служба
Годы службы:	1876—1938
Принадлежность:	Королевство Румыния Королевство Румыния
Род войск:	армия
Звание:	Маршал
Сражения:	Война за независимость Румынии (1877—1878) Вторая балканская война Первая мировая война: Тутраканская битва Битва при Мэрэшти Битва при Мэрэшешти
Награды:

Алекса́ндру Авере́ску (рум. Alexandru Averescu; 9 апреля 1859, Бабель, Молдавское княжество — 3 октября 1938, Бухарест) — румынский военный, государственный и политический деятель. Маршал Румынии (1930). Трижды занимал пост премьер-министра страны.

Биография

Начало службы

Родился в деревне Бабель в Молдавском княжестве (Измаильский уезд Бессарабской губернии, ныне село Озёрное Одесской области Украины), к северо-западу от Измаила. Учился в румынской православной семинарии в Измаиле, а затем в школе ремесел и искусств в Бухаресте на инженера.

В 1876 году вступил в Румынскую жандармерию в Измаиле. Служил в румынской кавалерии во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Награждён за службу, но переведен в резерв по состоянию здоровья в результате обморожения.

В 1878 году восстановлен в армии, продолжил военное образование в Румынии, а затем в военной академии в Турине. В Италии Авереску женился на оперной певице из Ла Скала Клотильде Кальярис.

Возглавлял бухарестскую военную академию в 1894—1895 годах.

В 1895—1898 годах — военный атташе Румынии в Германской империи. В 1901 году произведен в полковники, а впоследствии в бригадные генералы.

Возглавлял подавление крестьянского восстания 1907 года. Военный министр в кабинете Национальной Либеральной Партии (PNL) (1907—1909).

Командовал 1-й пехотной дивизией и 2-м армейским корпусом. В 1912 году произведен в генерал-майоры.

В 1911—1913 годах — начальник генерального штаба. Планировал действия румынских войск во время Второй балканской войны

Первая мировая война

После вступления Румынии в первую мировую войну в 1916 году командовал 2-й армией в южных Карпатах. С сентября командовал 3-й армией, а затем Южной группой армий (3-я и Добруджинская армии, а также переданные из 1-й и 2-й армий 4 дивизии). Румынская армия потерпела поражение и была вынуждена оставить Бухарест и отойти в Молдавию, где румынская армия была реорганизована с французской и русской помощью.

Назначен командующим 2-й армией. Под его командованием румынские войска одержали победу в сражении под Марештами. Награждён орденом Михая Храброго 1 класса и 9 июля 1917 года от российского Временного правительства получил орден св. Георгия 4-й степени. Хотя ход войны был для Румынии неудачным, коммунистические революции в России и Венгрии свели военную силу этих государств к нулю и Румыния смогла намного увеличить свою территорию и население, заняв после распада Австро-Венгерской Империи Трансильванию и Буковину, а после распада Российской Империи и Бессарабию.

Политический деятель

В 1918 году Авереску основал Народную лигу. С 9 февраля по 15 марта 1918 года — премьер-министр Румынии с 29 января по 4 марта 1918 года также занимал пост министра иностранных дел Румынии. В качестве премьер-министра начал переговоры о мире с немецким фельдмаршалом Макензеном. Одновременно вел переговоры с представителями большевиков, начавших наступление против румынских войск в Бессарабии. В результате переговоров в Одессе и Яссах был подписан «Протокол ликвидации русско-румынского конфликта», по которому румынская сторона согласилась очистить Бессарабию в течение двух месяцев.

В 1920 году преобразовал лигу в Народную партию. После отставки правительства Вайда-Воеводы король назначил Авереску премьер-министром. Заручившись поддержкой короля, Авереску назначил досрочные выборы. Правительственным декретом число депутатов палаты представителей было сокращено до 369. Через назначенных префектов выборы проходили под сильным административным давлением. В результате Народная партия сумела выиграть выборы, получив 206 мандатов (совеместно с Консервативно-демократической партией — 223 депутата. Авереску отказался выдать Советской России Нестора Махно, который вынужден был бежать на румынскую территорию, на том основании, что в Румынии смертная казнь запрещена, а выдача Махно означала бы его смерть. Кабинет Авереску провёл аграрную реформу. Был подписан Трианонский мирный договор с Венгрией и создана Малая Антанта. В декабре 1921 года в результате политического кризиса Авереску ушёл с поста премьер-министра.

На выборах 1926 года Народная партия получила 53 % голосов и в 1926—1927 годах Авереску снова занял пост премьер-министра. Сформировав правительство, Авереску стал ориентироваться во внешней политике на Италию, где к власти пришёл Бенито Муссолини. В июне 1927 года король Фердинанд I сместил его и назначил правительство Барбу Штирбея, которое вскоре тоже пало из-за выхода из него либералов.

После провозглашения в 1930 году королём Румынии Кароля II, входил в королевский совет, хотя и находился с Каролем в несколько натянутых отношениях. Умер в 1938 году в Бухаресте.

Библиография

• Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны. М.,1969
• Очерки политической истории Румынии (1859—1944). Кишинёв, 1985
• Филипенко А. А. Александру Авереску — румынский маршал из села Озёрное// Юго-запад. Одессика, вып.4, С. 240—256

Ссылки

• [www.slovopedia.com/2/192/203428.html Биографическая справка]

</center>

Отрывок, характеризующий Авереску, Александру

«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..