Бессмертных, Александр Александрович

Александр Александрович Бессмертных
Министр иностранных дел СССР
15 января — 23 августа 1991 года
Глава правительства:	Валентин Сергеевич Павлов
Президент:	Михаил Сергеевич Горбачёв
Предшественник:	Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе
Преемник:	Борис Дмитриевич Панкин
Рождение:	10 ноября 1933(1933-11-10) (90 лет) г. Бийск, Алтайский край, РСФСР, СССР
Партия:	КПСС (1963—1991)
Образование:	МГИМО
Учёная степень:	кандидат юридических наук
Профессия:	дипломат
Награды:

Внешние изображения
	[russiancouncil.ru/common/upload/bessmertnyh.jpg Фотография]

Внешние изображения
	[ic.pics.livejournal.com/zlobnig/29954338/48981/48981_original.jpg А.Бессмертных и Дж.Бейкер]

Алекса́ндр Алекса́ндрович Бессме́ртных (род. 10 ноября 1933 года, Бийск Алтайского края) — советский дипломат. С 15 января по 23 августа 1991 года министр иностранных дел СССР. Член ЦК КПСС (1990—1991).

Образование

Александр Бессмертных родился в г. Бийске. Его отец Александр Иванович Бессмертных погиб на фронте Великой Отечественной войны в начаел 1943 года. После этого мать Мария Васильевна с детьми переехала к родственникам в г. Ойрот-Тура (современный Горно-Алтайск ). Там Александр окончил школу в 1951 году. Затем окончил Московский государственный институт международных отношений (1957), кандидат юридических наук (1970).

Дипломат

• В 1957—1960 — референт, старший референт, атташе отдела печати министерства иностранных дел (МИД) СССР.
• В 1960—1966 — переводчик, сотрудник Секретариата ООН.
• В 1966—1970 — второй, затем первый секретарь секретариата Министра иностранных дел СССР Андрея Андреевича Громыко.
• В 1970—1983 — первый секретарь, советник, советник-посланник посольства СССР в США. По данным американского «Биографического ежегодника», «за 13 лет своей работы в Советском Посольстве в Вашингтоне Бессмертных превратился в модель дипломата, который умело представлял свою страну»
• В 1983—1986 — заведующий отделом США МИД СССР, член коллегии МИД СССР.
• В 1986—1988 — заместитель министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе.
• В 1988—1990 — первый заместитель министра иностранных дел СССР.
• В мае 1990 — январе 1991 — Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в США.
• В 1990—1991 был членом ЦК КПСС.

Министр иностранных дел

В январе-августе 1991 — министр иностранных дел СССР, одновременно в марте-августе 1991 — член Совета Безопасности СССР. Первый выпускник МГИМО, возглавивший МИД. Михаил Горбачёв, назначивший Бессмертных министром, назвал его человеком «большого профессионализма, широких взглядов и высокой культуры».

В качестве министра участвовал в подготовке международной мирной конференции по Ближнему Востоку, сопредседателями которой были СССР и США (конференция состоялась в Мадриде в сентябре 1991, уже после его отставки). Был первым главой советского МИДа, посетившим в рамках этого процесса Израиль. Являлся автором концепции «создания пояса дружбы и сотрудничества вокруг Советского Союза», согласно которой в число приоритетов внешней политики СССР входило развитие связей со всеми государствами по периметру страны, в том числе и с теми, которые до этого находились на периферии интересов советской дипломатии. Во время его пребывания на посту министра в июле 1991 в Москве был подписан советско-американский Договор по СНВ-1. Начал процесс подготовки и заключения двусторонних соглашений со странами Центральной и Восточной Европы, ранее бывших союзниками СССР по Варшавскому договору. Подписал первые соглашения СССР с Советом Европы.

В августе 1991 Бессмертных отказался войти в состав ГКЧП, но и не осудил его деятельность. Заявив о том, что болен, не руководил министерством в период кризиса. После поражения ГКЧП был уволен в отставку.

Глава Внешнеполитической ассоциации

С сентября 1991 — начальник центра политического анализа при Внешнеполитической ассоциации России. С марта 1992 — президент Внешнеполитической ассоциации.

Председатель Всемирного совета бывших министров иностранных дел, сопредседатель Виндзорского форума (Российско-британский диалог элит), Российско-американского политического форума. Действительный член Российской академии социальных наук, член-корреспондент Чилийской академии социальных, политических и гуманитарных наук, почётный профессор Московского государственного университета и Нового российского университета. Председатель наблюдательного совета фонда «Международные научно-технические программы», вице-президент международного общественного движения «Восточное измерение», член Международного совета организации «Океанская безопасность».

Автор многих статей и исследований на темы дипломатии, внешней политики, военно-политической стратегии, переговоров по ядерным вооружениям.

Награды

Награждён орденами Дружбы народов, Почёта, а также орденом Даниила Московского III степени Русской православной церкви.

Ссылки

• [www.pseudology.org/MID/Bessmertnyx_AA.htm Биографические сведения на pseudology.org]

Отрывок, характеризующий Бессмертных, Александр Александрович

Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.