Висковатов, Александр Васильевич
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
(перенаправлено с «Александр Васильевич Висковатов»)
| Александр Васильевич Висковатов | |
| Род деятельности: |
военный историк |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
Алекса́ндр Васи́льевич Вискова́тов (22 апреля [4 мая] 1804 — 27 февраля [11 марта] 1858) — российский военный историк. Отец историка литературы Павла Александровича Висковатова.
Содержание
Биография
Деятельность
- «[elib.shpl.ru/ru/nodes/26005#page/1/mode/grid/zoom/1 Краткая история Первого кадетского корпуса. — СПб., 1832]»
- «Краткую хронику полков и др. частей русской армии»;
- «Историческое обозрение лейб-гвардии Измайловского полка, 1730—1850» (СПб.1851);
- «Историческое описание одежды и вооружения Российских войск с древнейших времён до 1855 г.» (СПб., 1841-62)[www.memorandum.ru/viskowatov/imglist.html]
- «Хронику российской Императорской армии» (СПб., 1852).
Сверх этих трудов, из которых последние три составляют более 50 томов с 3 тысячами с лишком рисунков, Висковатов участвовал в составлении «Энциклопедического лексикона» (А. А. Плюшара), был деятельным сотрудником «Военного энциклопедического лексикона» (бар. Зедцелера) и «Военной Галереи», помещал много статей в разных литературных изданиях и обработал историю российского флота от первых русских походов в IX столетии до кончины Петра Великого в сочинении «Краткий исторический обзор морских походов русских и мореходства их вообще до исхода XVII столетия» (СПб., 1864).
Как особую форму его исследовательской деятельности можно расценить активное внимание Висковатова к изустным воспоминаниям очевидцев, записи которых он фиксировал и сохранил. Среди опубликованных рассказов, к примеру: «Рассказы князя П. М. Волконского».[1]
Напишите отзыв о статье "Висковатов, Александр Васильевич"
Примечания
- ↑ Волконский П. М. [memoirs.ru/texts/Volkonski.htm Рассказы князя П. М. Волконского, записанные с его слов А. В. Висковатовым в январе 1845 г.] // Русская старина / Публ. К. А. Висковатова. — 1876. — Т. 16 — № 5. — С. 176—190.
Ссылки
- Висковатов Александр Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.memorandum.ru/viskowatov/imglist.html «Историческое описание одежды и вооружения российских войск» на сайте memorandum.ru]
- [listat.ru/index.html «Историческое описание одежды и вооружения российских войск» на сайте listat.ru]
- [rus-army.com/index.php/viskovatov1 «Историческое описание одежды и вооружения российских войск» на сайте "Русская армия: история и современность. С 1-го по 34 том (по 2-му изданию). Полная онлайн-версия]
- [www.knigafund.ru/authors/1745 Висковатов Александр Васильевич на сайте knigafund.ru]
- Висковатов Александр Васильевич — статья из Большой советской энциклопедии.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Отрывок, характеризующий Висковатов, Александр Васильевич
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
