Жирарди, Александр

Александр Жирарди

Александр Жирарди (нем. Alexander Girardi; 5 декабря 1850, Грац — 20 апреля 1918, Вена) — популярный австрийский актёр на рубеже XIX—XX веков.

Биография

Александр Жирарди родился в семье слесаря Андреаса Жирарди. После ранней смерти отца воспитывался отчимом, который отправил Александра учиться на слесаря. Вопреки воле отчима Александр вступил в любительскую труппу «Тонхалле», где его актёрское дарование получило признание. В 1871 году Жирарди пригласили в венский театр Штрампфера. С 1874 года Жирарди служил в венском театре Ан дер Вин и оставался ему верным в течение 22 лет. Одна из самых популярных ролей Жирарди — Валентин в «Расточителе» Фердинанда Раймунда. К началу Первой мировой войны Жирарди покинул театральные подмостки и вернулся в родной Грац. За два месяца до смерти ему ещё удалось выйти на сцену венского Бургтеатра в роли Фортунатуса Вурцеля в пьесе Раймунда «Крестьянин-миллионер». Александр Жирарди похоронен на Центральном кладбище Вены.

Память

Имя Жирарди носят улицы в венском Мариахильфе и Граце. Именем Жирарди названо одно из блюд австрийской кухни — ростбиф Жирарди. Изображен на австрийской почтовой марке 1950 г.

Ссылки

• [www.biographien.ac.at/oebl_1/446.pdf Австрийский биографический лексикон  (нем.)]
• [www.youtube.com/watch?v=WWmt-cMYADo Песенка венского кучера фиакра в исполнении Александра Жирарди]

Отрывок, характеризующий Жирарди, Александр

В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?