Квасьневский, Александр

Александр Квасьневский польск. Aleksander Kwaśniewski<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Польши
23 декабря 1995 года — 23 декабря 2005 года
Предшественник:	Лех Валенса
Преемник:	Лех Качиньский
Министр — член Совета Министров Польши
12 ноября 1985 года — 12 сентября 1989 года
Глава правительства:	Збигнев Месснер Тадеуш Мазовецкий
Председатель Олимпийского комитета Польши
1988 год — 1991 год
Предшественник:	Болеслав Капитан
Преемник:	Андрей Шалевич
Вероисповедание:	атеист
Рождение:	Бялогард, Кошалинское воеводство, ПНР
Супруга:	(с 1979 г.) Иоланта Квасьневская
Партия:	Беспартийный; ранее ПОРП, СДПП
Профессия:	журналист
Автограф:
Награды:

Алекса́ндр Квасьне́вский (польск. Aleksander Kwaśniewski; род. 15 ноября 1954 года, Бялогард) — польский государственный и политический деятель, президент Польской Республики в 1995—2005 годах (переизбран в 2000 году на пятилетний срок).

Биография

После окончания Гданьского университета с 1977 года по 1981 год работал в структурах Социалистического союза польских студентов. В 1979 году женился на Иоланте Квасьневской (в девичестве Конта), которая в 1981 году родила ему дочь Александру. В 1981—1984 годах был главным редактором студенческого еженедельника Itd, затем - популярной газеты «Штандар млодых» (1984—1985).

С 1985 года — министр по делам молодежи, в 1987—1990 годах был председателем Комитета по делам молодежи, спорта и физической культуры ПНР, в 1988—1991 годах — президент Национального олимпийского комитета Польши. С 1977 по 1990 год был членом ПОРП.

После упразднения Польской Народной Республики стал лидером левого крыла Социал-демократической партии Польши, преемницы бывшей правящей Польской объединённой рабочей партии, а также одним из основателей Демократического левого альянса.

С 1990 года по 1995 год был лидером Социал-демократии Республики Польша (польск. Socjaldemokracja Rzeczypospolitej Polskiej) (наследница Польской объединённой рабочей партии, ПОРП, а позднее Союза демократических левых сил (польск. Sojusz Lewicy Demokratycznej). В 1991—1995 годах был депутатом Сейма.

Квасьневский является атеистом. В некоторых источниках указывается, что Квасьневский декларирует агностицизм.

Президентство

Избран президентом в 1995 году, победив во втором туре Леха Валенсу. Переизбран президентом в 2000 году в первом туре.

Во время президентской кампании 1995 года основными лозунгами Квасьневского были: «Выбираем будущее» (польск. Wybierzmy przyszłość) и «Польша для всех» (польск. Wspólna Polska). Во втором туре выборов Квасьневский набрал 51,7 % голосов против 48,3 % у Леха Валенсы, экс-лидера «Солидарности». Инаугурация Квасьневского прошла 23 декабря 1995 года.

Курс экономической политики Квасьневского — рыночная демократия, вступление в Европейский союз и НАТО, приватизация государственного имущества. Во многом было осложнено прохождение законов через Сейм из-за доминирования оппозиции.

16 июля 1997 года была одобрена на референдуме новая конституция Польши, которая вызвала споры среди многих политических сил Польши.

После саммита в Мадриде в 1997 году и саммита в Вашингтоне Польша, Чехия и Венгрия вступили в НАТО, а 1 мая 2004 года — в Европейский союз. Один из инициаторов политики «открытых дверей» в области расширения ЕС.

Поддержал войну НАТО против Югославии 1999 году, вторжение США в Афганистан в 2001 году, в Ирак в 2003 году. В декабре 2005 года, меньше чем через два месяца после президентских выборов, на которых победил Лех Качиньский, в Польше разразился политический скандал: журналисты обвинили власти в том, что на территории Польши несколько лет находились секретные тюрьмы ЦРУ, в которых, в нарушение международных норм, содержались лица, подозреваемые США в причастности к исламистским движениям. По данным журналистов, в таких тюрьмах к заключенным, помещенным туда без суда и следствия, применялись физические и психологические пытки.

Его срок закончился 23 декабря 2005 года, когда он передал власть своему преемнику, консерватору Леху Качиньскому.

Парламентские выборы 2007 г

На досрочных парламентских выборах 2007 года Квасьневский возглавил блок «Левые и демократы» (польск. Lewica i Demokraci, LiD), объединившую посткоммунистов и последователей «Солидарности» (Демократическую партию). Предсказывалось, что блок получит около 30 % голосов, но в итоге он потерпел поражение, так как не смог предложить реальной альтернативы двум ведущим партиям — «Право и справедливость» и «Гражданская платформа». Публичные выступления Квасьневского во время кампании создали его блоку больше проблем, чем преимуществ, так как он был обвинён в алкоголизме.

Общественная и научная деятельность

7 марта 2006 года Александр Квасьневский стал Почётным профессором Джорджтаунского университета, где он преподаёт в Школе дипломатии имени Эдмунда Уолша по теме современной европейской политики, трансатлантических отношений и демократизации Центральной и Восточной Европы. Он также является экс-председателем Европейского совета по толерантности и взаимоуважению, членом Попечительского совета Международной кризисной группы, членом Атлантического совета США, членом Бильдербергской группы, главой Наблюдательного совета Фонда «Amicus Europae» и Международного центра политических исследований, Председателем Совета «Ялтинской европейской стратегии».

Интересные факты

• В 2003 году Рышард Сивец посмертно был награждён польским орденом Polonia Restituta, но его семья отказалась принять награду от президента Квасневского.

Отрывок, характеризующий Квасьневский, Александр

Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.