Догель, Александр Станиславович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Александр Станиславович Догель»)
Перейти к: навигация, поиск
Александр Догель
Дата рождения:

15 (27) января 1852(1852-01-27)

Место рождения:

Поневеж, Ковенская губерния, Российская империя

Дата смерти:

19 ноября 1922(1922-11-19) (70 лет)

Место смерти:

Петроград, РСФСР

Страна:

Российская империя, РСФСР

Научная сфера:

гистология

Альма-матер:

Казанский университет

Научный руководитель:

К. А. Арнштейн

Награды и премии:

Александр Станиславович Догель (15 [27] января 1852, Поневеж, Ковенская губерния — 19 ноября 1922, Петроград) — русский гистолог и эмбриолог. Член-корреспондент Петербургской АН (1894).





Биография

Александр Догель родился в 1852 году, в семье обер-офицера.

Образование получил в 1-й Казанской гимназии и на медицинском факультете Казанского университета, откуда в 1884 году, получив степень доктора медицины (1883), был командирован за границу для изучения гистологии и эмбриологии.

С 1885 года прозектор и приват-доцент Казанского университета, с учреждением Томского университета (1888) назначен профессором кафедры гистологии и эмбриологии в нём, с 12 сентября по 18 ноября 1889 года исполнял обязанности ректора, затем возглавлял медицинский факультет.

В 1895 году переведен в С-Пб. университет; с 1897 года состоял также профессором гистологии и эмбриологии в Женском медицинском институте. С 1899 года состоял членом учёного комитета министерства народного просвещения.

Входил в состав Комитета по присуждению Нобелевских премий.

Автор ряда статей в ЭСБЕ по гистологии и эмбриологии. В 1915 году основал журнал «Русский архив анатомии, гистологии и эмбриологии».

Научные труды

Занимался гистологией нервной системы и органов чувств. Один из основоположников нейрогистологии.

Главные труды Догеля: «Zur Kenntnis der Nerven der Ureteren» (Бонн, 1878); «Корни лимфатических сосудов и отношение их к кровеносным капиллярам»; «Ueber ein die Lymphgefässe umspannendes Netz von Blutcapillaren» (Бонн, 1880); «Строение ретины у ганоид» (Казань, 1883, диссертация); «Ueber die Beziehungen zwischen Blut und Lymphgefässen» (Бонн, 1882); «К вопросу о строении сетчатой оболочки у человека» (1884); «Zur Frage über den Bau der Retina bei Triton cristatus» (Бонн, 1883); «Микроскопическое исследование форменных элементов женского молока и влияние их на качество последнего» («Врач», 1884); «Ueber die Drüsen der Regio olfactoria» (Бонн, 1885); «Строение обонятельного органа у ганоид, костистых рыб и амфибий» (Казань, 1886); «Концевые нервные аппараты в коже человека» (СПб., 1903); «Техника окрашивания нервной системы метиленовой синью» (СПб., 1902) и ряд статей в «Zeitschr. für physiol. Chem.» (1885); «Враче» (с 1884 г.); «Anatom. Anzeig.» (1887); «Archiv fur mikroskop. Anatomie»; «Arch. für Anat. und Physiol.»; «IInternat. Monatschrift für Anat. und Physiol.»; «Zeitschrift f. wiss. Zoologie» и др. «Кровь, как основа жизни человека и животных», П., 1922; «Строение и жизнь клетки», М.—П., 1922; «Der Bau der Spinalganglien des Menschen und der Säugetiere», Jena, 1908.

Педагогические приёмы

Показателен случай: Наталия Георгиевна — мама будущего академика С. Л. Соболева (в ту пору — студентка мединститута) летом отдыхала с детьми на побережье Финского залива. Так получилось, что профессор того же института Догель отдыхал в тех же местах неподалеку. Осенью на экзамене по своему предмету (гистологии) Догель поставил Н. Г. отличную оценку без единого вопроса, сказав: «Если вы управляетесь с таким сыном, вы, конечно, отлично справились с моим предметом». До такой степени Сережа Соболев был своенравным, настойчивым и упорным в своих желаниях (Б. М. Писаревский, В. Т. Харин)

Напишите отзыв о статье "Догель, Александр Станиславович"

Литература

В Викитеке есть тексты по теме
А. С. Догель

Ссылки

Отрывок, характеризующий Догель, Александр Станиславович


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.