Хоминский, Александр Станиславович

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Александр Станиславович Хоминский
Aleksander Chomiński
Депутат Второй Думы, 1907 г.
Дата рождения:	22 августа 1859(1859-08-22)
Место рождения:	Ковно
Дата смерти:	6 мая 1936(1936-05-06) (76 лет)
Гражданство:	Российская империя Российская империя Срединная Литва Польша Польша
Вероисповедание:	римско-католическое
Партия:	Национально-демократическая партия Польши
Род деятельности:	журналист и литератор, депутат Государственной думы II созыва от Виленской губернии.

Александр-Станислав-Лаврен Станисла́вович Хоминский (22.08.1859, Ковно — 06.05.1936) — государственный и общественный деятель, журналист и литератор. Окончил Вологодскую гимназию и юридический факультет Варшавского университета. В 1886 году поселился в родовом имении в Ольшево Свенцянского уезда Виленской губернии.

Политическая деятельность

В 1903 году вошел в состав Виленского общества сельского хозяйства.

При выборах в І-ю Государственную Думу — организатор съезда польских представителей девяти губерний Беларуси и Литвы в Вильно (см. — «краёвцы»). Руководитель Виленского избирательного округа, депутат Государственной Думы. Сторонник проекта создания земельного фонда за счет казенных, церковных и частично помещичьих земель «по справедливой оценке», чтобы крестьяне могли арендовать землю в рамках потребительской нормы.

В 1907 году становится депутатом ІІ-ой Государственной Думы. Входил в группу Западных окраин, которая состояла из 11 депутатов и 1 депутата, солидарного с ними. Выступал за наделение крестьян землей через Крестьянский банк, которым бы управляли местные власти.

В 1910 году избран послом в Государственный Совет от Виленской губернии. В 1913 году отказался от депутатских полномочий, так как был сторонником муниципального управления.

Во время советско-польской войны 1919—1921 годов являлся приверженцем идей союза Беларуси и Польши. Негативно воспринимал Московский договор 1920 года между буржуазной Литвой и Советской Россией.

12 августа 1920 года «мятежный» польский генерал Люциан Желиговский издал декрет о создании государства Срединная Литва. Александр Хоминский получает должность государственного контролера Срединной Литвы. Руководил Виленской школой по подготовке стрелков, входил в Союз Безопасности Края. Также работал в Виленском институте политической службы, где разработал программу федеративного устройства Срединной Литвы и подготовил исследования «Срединная Литва и Польша», «Государственный строй Литвы».

Общественная деятельность

Совместно со Старжинским, мужем своей племянницы, финансировал строительство каменного костела в Константиново.

После подписания российским императором Николаем II манифеста 17 (30) октября 1905 о даровании демократических свобод, Алесандр Хоминский за свой счет построил белорусскую школу в Ольшево. В 1919 году школа приобрела статус государственного учреждения. В 1926 году польские власти перевели школу на польский язык обучения.

В междувоенный период Александр Хоминский был сотрудником польского еженедельного журнала «Край», выступал также на страницах газет «Слово» («Słowo»), «Краёвая газета» («Gazeta Krajowa»), «Литовский курьер».

Литературная деятельность

В 1882 году Александр Хоминский издает в Варшаве повесть «Последнее письмо выбросил». В 1884 году печатался в сборнике «Wiązanka prac literackich. Aleksander Chomiński, Roman Lech, Miriam, Karol Sękowski» (Warszawa,1884). В 1907 году, совместно с профессором Петербургского университета Л. С. Пташинским, из своей частной библиотеки опубликовал Ольшевскую летопись.

Обнародовал фрагменты из дневника своего дедушки по материнской линии Юзефа Щита в «Семейной хронике». В «Литературном квартальнике» за 1911 год напечатал воспоминания своего отца генерала Станислава Хоминского.

С иллюстрациями Камила Мацкевича издал драматические произведения «Ксендз Адам» (1921), «Он и она» (1922).

Хозяйственная деятельность

Александр Хоминский активно занимался хозяйственной деятельностью в имении в Ольшево. Возле деревни Борисы построил цех по изготовлению красного кирпича и черепицы из глины, а также дренажных труб. В близлежащих Куелях — известковый цех. Возвел кирпичную конюшню и ферму для крупного рогатого скота. К усадебному дому пристроил два крыла из кирпича. За 2 км от Ольшева, в урочище Толкунец, был обнаружен большой песчаник. Из половины песчаника местные умельцы вытесали две колонны, увенчанные шарами, а также надгробье для дочери и солнечные часы.

Возле Грумбинентов открыл смолокурню, которая перерабатывала более 1000 кубических метров пней, из которых производили деготь, древесный уголь и поташ.

Маленькую деревушку Лукша отселил подальше (располагалась на берегу реки Страча). На самой реке построил новую плотину и провел реконструкцию мельницы. Построил лесопилку и небольшую электростанцию. В 1890 году установил паровую машину с молотилкой.

Посадил новый сад, занимался огородничеством, пчеловодством и разведением лошадей.

Награды

• почетный офицерский крест «Polonia Restituta»
• медаль «Независимости»

Семья

В 1885 году женился на Ядвиге Горват из Познани, у которой было слабое здоровье и врачи рекомендовали ей жить в сельской местности.

Пять детей их семейства умерли в раннем возрасте: Ольга (21.02.1891 — 22.01.1892), Мария (01.09.1892 — 27.07.1893), Александр (20.01.1895- 16.11.1897), Эмилия (28.12.1898 — 19.06.1909), Ева (20.06.1900 — 09.10.1901), которые похоронены на деревенском кладбище в Константиново (сейчас Мядельский район).

Cын, Хоминский, Людвиг Александрович (01.02.1890—27.01.1958) — государственный и общественный деятель Польши.

Ссылки

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=64 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М. 1907. С. 22.]
• [www.tez-rus.net/ViewGood42342.html А. П. Бородин, Н. Д. Постников. ХОМИНСКИЙ Александр Станиславович // Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Б.Ю. Иванов, А.А. Комзолова, И.С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008. C. 660]
• [www.sejm-wielki.pl/b/3.146.34 Aleksander Chomiński na Baksztach h. Lis (ID: 3.146.34)]

Отрывок, характеризующий Хоминский, Александр Станиславович

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.