Таиров, Александр Яковлевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Таиров и Корнблит

Александр Таиров
Александр Яковлевич Таиров
Имя при рождении:	Александр Яковлевич Корнблит
Дата рождения:	24 июня (6 июля) 1885(1885-07-06)
Место рождения:	Ромны, Полтавская губерния, Российская империя
Дата смерти:	25 сентября 1950(1950-09-25) (65 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Профессия:	актёр, театральный режиссёр
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Годы активности:	1904—1949
Псевдонимы:	Таиров
Театр:	Камерный театр
Спектакли:	«Сакунтала», «Женитьба Фигаро», «Опера нищих», «Оптимистическая трагедия»
Награды:

Александр Яковлевич Таиров (настоящая фамилия Корнблит, 24 июня (6 июля) 1885, Ромны, — 25 сентября 1950, Москва) — российский и советский актёр и режиссёр. Создатель и художественный руководитель Камерного театра (1914—1949), народный артист РСФСР (1935).

Биография

Александр Таиров родился в 1885 году в Ромны Полтавской губернии в семье учителя-еврея, который принял христианство, чтобы жениться на матери Таирова.

На сцене Таиров дебютировал летом 1904 года — в Драматическом товариществе под руководством А. Н. Лепковской, сыграв Петю Трофимова в «Вишнёвом саде» А. П. Чехова. В 1905 году — в труппе М. М. Бородая в Киеве.

В сезон 1906—1907 гг. был актёром театра В. Ф. Комиссаржевской в Петербурге. До 1913 года Таиров играл в театрах Санкт-Петербурга, Риги, Симбирска, три года в Передвижном театре П. П. Гайдебурова, где начал режиссёрскую деятельность, поставив в 1908 году спектакли «Гамлет» и «Дядя Ваня».

В 1913 году Таиров окончил юридический факультет Петербургского университета и поступил в московскую адвокатуру, которую в скором времени оставил, чтобы в том же году поступить в Свободный театр К. А. Марджанова. Поставил здесь спектакль «Жёлтая кофта» Хезельтона-Фюрста и пантомиму «Покрывало Пьеретты» Шницлера.

В 1914 году Таиров вместе с женой (с 1914 года) и актрисой Алисой Коонен и группой молодых актёров создал Камерный театр, с которым была связана вся его дальнейшая жизнь.

Спектакль «Сакунтала» (Шакунтала) Калидасы, поставленный Таировым и представленный 25 декабря 1914 года, в день открытия Камерного театра, определил его творческую платформу. Таиров стремился к созданию синтетического театра, уделяя большое внимание актёрскому движению и пластике. Своё детище Таиров назвал «театр эмоционально-насыщенных форм» или «театр неореализма».

«Мы хотели иметь небольшую камерную аудиторию своих зрителей… Ни к камерному репертуару, ни к камерным методам постановки и исполнения мы отнюдь не стремились — напротив, по самому своему существу они были чужды нашим замыслам и нашим исканиям», — писал Александр Таиров..

Репертуарными спектаклями Таирова были также: «Женитьба Фигаро» П. Бомарше (1915); «Покрывало Пьеретты» А. Шницлера (1916), «Фамира Кифаред» И. Анненского (1916) и «Саломея» О. Уайльда (1917). Премьера «Саломеи» состоялась за три дня до начала революционных беспорядков.

«Прочтите тысячу и одну ночь и фантастические рассказы Гофмана, перелистайте страницы Жюля Верна, Майн Рида, Уэллса — и тогда, быть может, вы получите некоторое представление о том, как возник Камерный театр…»

В 1929 году Таиров привез из Германии пьесу Бертольда Брехта «Трёхгрошовая опера», которую ему передал сам автор. На русский язык пьеса была переведена в 1928 году Львом Микулиным и Вадимом Шершеневичем. Спектакль был поставлен к 15-летию театра — в конце января 1930 года. Режиссёры — А. Таиров и Л. Лукьянов, художники братья Стенберги. Роли исполняли: Макхит — Ю. Хмельницкий, Пичем — Л. Фенин, Селия Пичем — Е. Уварова, Полли — Л. Назарова, Дженни — Н. Ефрон, Люси — Е. Толубеева, Браун — И. Аркадин.

Таиров стремился к изощрённому мастерству, к репертуару романтическому и трагедийному, к сюжетам легендарным и поэтическим, к изображению больших, сильных чувств.

Крупной победой театра была признана постановка в 1933 году пьесы «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского (режиссёр А. Таиров, художник В. Ф. Рындин, в роли Комиссара А. Коонен).

В середине 1930-х годов Таиров оказался в центре крупного идеологического скандала. В 1936 году он поставил пародийный оперный спектакль-фарс на основе русских народных сказок по опере-буфф «Богатыри» композитора Бородина. Автором либретто был известный в то время большевистский поэт Демьян Бедный, переработавший либретто драматурга 19 в. В. А. Крылова в уничижительном, сатирическом духе. В этом либретто в характерном для Демьяна Бедного стиле высмеивались события древнерусской истории, главным образом Крещение Руси. Новый спектакль подвергся неожиданной критике со стороны властей за искажение событий русской истории. Постановка была воспринята как «идеологически неграмотная». «Правда» откликнулась разгромной статьей. Критику этого спектакля и Камерного театра в целом поддержали многие известные коллеги Таирова — Мейерхольд, Станиславский и др. Как неудачи театра были также отмечены критикой спектакли «Не сдадимся!» по пьесе участника челюскинского похода писателя С. Семёнова (1935), «Дети солнца» М Горького (1937) и «Думы о Британке» (пьеса Ю. Яновского, 1937). Единственной творческой удачей театра этого периода был признан спектакль «Мадам Бовари» по Г. Флоберу с А. Коонен в роли Эммы Бовари.

В 1937 году поступает указание: объединить Камерный театр Таирова и Реалистический театр под руководством Н. Охлопкова. Однако совместная работа двух разноплановых в творческом отношении коллективов не сложилась, и в 1939 году Охлопков со своей труппой покинул Камерный театр.

В годы Великой Отечественной войны Таиров и Алиса Коонен вместе с «Камерным театром» были эвакуированы в г. Балхаш Казахской ССР, а затем в апреле 1942 года в г. Барнаул (Алтайский край).

А. Таиров участвовал в деятельности Еврейского антифашистского комитета. 26 августа 1946 года выходит постановление ЦК ВКП(б), практически запрещающее зарубежную драматургию. А в 1949 году, несмотря на то, что сам Таиров незадолго до этого в связи с 30-летним юбилеем театра был награждён орденом Ленина, Камерный театр прекратил своё существование. В 1950 году вместо него и в том же здании создан другой театр — Московский драматический театр имени А. С. Пушкина, к которому Таиров уже не имел отношения.

9 мая 1949 года, в ходе кампании по борьбе с космополитизмом, Таиров был уволен из Камерного театра. И вскоре, в конце июня этого же года, вместе с Алисой Коонен был переведён в Театр им. Вахтангова, но к работе не приступил. Скончался 25 сентября 1950 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (2 уч. 14 ряд). Событиям, связанным с закрытием театра, посвящён фильм Бориса Бланка «Смерть Таирова» (2004), где режиссёра сыграл Михаил Козаков, а его музу — Алла Демидова.

Творчество

Актёрские работы в театре

• Петя Трофимов — «Вишнёвый сад»
• Лизандр — «Сон в летнюю ночь»

Режиссёрские работы

• «Гамлет» Шекспира — Передвижной театр Гайдебурова
• «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Передвижной театр Гайдебурова
• «Жёлтая кофта» — Свободный театр
• «Покрывало Пьеретты» — Свободный театр

В камерном театре

• 1933 — «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского (премьера 18 декабря)
• «Сакунтала» Калидасы
• «Женитьба Фигаро»
• «Покрывало Пьеретты» Шницлера
• «Фамира Кифаред» И. Ф. Анненского
• «Саломея» Уайльда
• «Адриенна Лекуврер»
• «Принцесса Брамбилла» по пьесе Гофмана
• «Король-Арлекин»
• «Ящик с игрушками»
• 1920 — «Благовещение» по пьесе Поля Клоделя, в главной роли Алиса Коонен.
• «Ромео и Джульетта»
• «Опера нищих» по пьесе "Трёхгрошовая опера" Бертольда Брехта (первая постановка в СССР).
• «Богатыри» — опера-фарс А.П. Бородина
• «Федра»
• «Гроза»
• «Негр»
• «Любовь под вязами»
• «Египетские ночи»: Фрагменты одноимённого произведения А. С. Пушкина; «Цезаря и Клеопатры» Б. Шоу и «Антония и Клеопатры» У. Шекспира

Общественная деятельность

• Первый председатель Московского союза артистов (с 1917)
• Член президиума ЦК Рабис (1919—1936)
• Вице-президент театральной секции Всесоюзного общества культурных связей (с 1944)

Звания и награды

• Народный артист РСФСР (1935)
• Орден Ленина (1945)

См. также

• Московский драматический театр имени А. С. Пушкина — Камерный театр после преобразования в 1950 году.

Литература

• Таиров А. Я. [teatr-lib.ru/Library/Tairov/O_theatr О театре] / Ком. Ю. А. Головашенко и др. М.: ВТО, 1970. 603 с.
• Таиров А. Я. Записки режиссёра. М., изд. Камерного театра. 1921.
• Берковский Н. Я. [teatr-lib.ru/Library/Berkovsky/Lit_and_theatre/#_Toc150662153 Таиров и Камерный театр] // Берковский Н. Я. Литература и театр: Статьи разных лет. М.: Искусство, 1969. C. 305-393.
• Головашенко Ю. А. [teatr-lib.ru/Library/Golovashenko/Rezhisserskoe_iskusstvo_tairova Режиссёрское искусство Таирова]. М.: Искусство, 1970. 352 с.
• Державин К. Н. [teatr-lib.ru/Library/Derzhavin/kamerny/ Книга о Камерном театре: 1914 – 1934]. Л.: Художественная литература, 1934. 240 с.
• Зноско-Боровский Е. А. [teatr-lib.ru/Library/Znosko_Borovsky/rus_th/#_Toc337122833 Таиров] // Зноско-Боровский Е. А. Русский театр начала XX века. Прага: Пламя, 1925. C. 364-368.
• Коонен А. Г. [teatr-lib.ru/Library/Koonen/Stranitsi_zhizni/ Страницы жизни] / Ред., послесл. Ю. С. Рыбакова. 2-е изд. М.: Искусство, 1985. 446 с.
• Крыжицкий Г. К. [teatr-lib.ru/Library/Kryzhitsky/portrety/#_Toc315191103 А. Я. Таиров] // Крыжицкий Г. К. Режиссёрские портреты / Предисл. С. А. Воскресенского. М.; Л.: Теакинопечать, 1928. C. 77-87.
• Марков П. А. [teatr-lib.ru/Library/Markov/Theatr_2/#_Toc138065615 О Таирове] // Марков П. А. О театре: В 4 т. М.: Искусство, 1974. Т. 2. Театральные портреты. C. 76-111.
• Мейерхольд В. Э. [teatr-lib.ru/Library/Mejerhold/articl_2/#_Toc121070639 Отзыв о книге А. Я. Таирова «Записки режиссёра»] //Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы / Ком. А. В. Февральского: В 2 ч. М.: Искусство, 1968. Ч. 2. (1917 – 1939). C. 37-43.
• Пиотровский А. И. [teatr-lib.ru/Library/Piotrovsky/Teatr_Kino_Zhizn/#_Toc318709716 Таиров] // Пиотровский А. И. Театр. Кино. Жизнь. Л.: Искусство, 1969. C. 87-89.
• [teatr-lib.ru/Library/Tairov/r_i_tairova Режиссёрское искусство А. Я. Таирова (К 100-летию со дня рождения)] / Ред. К. Л. Рудницкий. М., 1987. 150 с.
• Иванов В. Полночное солнце. «Федра» Александра Таирова в отечественной культуре // Новый мир. 1989. № 3. С. 233–244.
• Рудницкий К. Л. Русское режиссёрское искусство: 1908 – 1917. М.: Наука, 1990. ([teatr-lib.ru/Library/Rudnitsky/1908_17/#_Toc138065261 Глава "Таиров и Камерный театр"]) С. 201-238.
• Титова Г. В. Творческий театр и театральный конструкти­визм. СПб., 1995. ([teatr-lib.ru/Library/Titova/konstr/#_Toc120818814 Глава "Вариант Таирова"]) С. 131-149.
• «Я – не Ермолова, не Рашель. Я, пожалуй, – современная Адриенна Лекуврёр». Дневники А.Г. Коонен 1914–1925 гг. / Публ., вступ. статья и коммент. М.В. Хализевой // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. - Вып. 5 / Ред.-сост. В.В. Иванов. М.: Индрик, 2014. С. 9–175. ISBN 978-5-91674-321-0
• «…Письма ползут, разминаются в пути, пропадают…» Переписка А.Г. Коонен и А.Я. Таирова / Публ., вступ. статья и коммент. М.В. Хализевой // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. - Вып. 5 / Ред.-сост. В.В. Иванов. М.: Индрик, 2014. С. 272–330. ISBN 978-5-91674-321-0

• Московский Камерный театр. «Человек, который был Четвергом» в немецкой и австрийской критике / Публ., лит. редакция переводов, вступ. статья и коммент. С.Г. Сбоевой // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. - Вып. 5 / Ред.-сост. В.В. Иванов. М.: Индрик, 2014. С. 176–240. ISBN 978-5-91674-321-0

Отрывок, характеризующий Таиров, Александр Яковлевич

– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.