Александр Ягеллончик

Александр Ягеллончик Aleksander Jagiellończyk<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Александр Ягеллончик. Портрет работы Яна Матейко</td></tr>
великий князь литовский
1492 — 1506
Предшественник:	Казимир IV
Преемник:	Сигизмунд I
король польский
1501 — 1506
Предшественник:	Ян I Ольбрахт
Преемник:	Сигизмунд I
Рождение:	5 августа 1461(1461-08-05)
Смерть:	19 августа 1506(1506-08-19) (45 лет)
Место погребения:	Вильна
Род:	Ягеллоны
Отец:	Казимир IV Ягеллон
Мать:	Елизавета Габсбург
Супруга:	Елена Ивановна Московская
Автограф:

Алекса́ндр Ягелло́нчик (польск. Aleksander Jagiellończyk; 5 августа 1461 — 19 августа 1506) — великий князь литовский с 20 июля 1492 и король польский с 12 декабря 1501.

Биография

Четвёртый сын Казимира Ягеллона и Елизаветы, дочери короля Германии Альбрехта II Габсбурга, внук Владислава Ягелло, вступил на престол Великого княжества Литовского в 1492 году, Польского королевства — в 1501 году.

Помимо весьма ограниченных способностей, отличительными чертами характера Александра были расточительность и несамостоятельность в поступках. Почти все его царствование было неблагополучно для государства по причине постоянных войн с соседями. Самым опасным из них являлось Великое княжество Московское, а затем его союзники — Менгли I Гирей, крымский хан, и Стефан, молдавский господарь; оба они нападали на Литву, а хан даже не раз приближался к самой Вильне. Александр, желая мира, заключил с Москвой договор (1494) года и женился на дочери Иоанна III Елене, что стало завершением русско-литовской войны 1487—1494 годов, но не прекратило разногласий, а напротив, дало новые поводы для вражды. Литва обратилась к Польше, и на виленском сейме 1499 года было постановлено, что впредь великий князь литовский не будет выбираем без согласия Польши, и наоборот, Польша не должна выбирать короля без согласия литовского дворянства. Вскоре за тем Мельницкий привилей 25 октября 1501 года постановил, что с тех пор Польша и Литва должны составлять одно государство, состоящее под управлением одного короля, выбираемого в Кракове. Спустя несколько месяцев после смерти брата, Яна Ольбрахта, Александр вступил на польский престол.

Король вскоре после коронации отправился в Литву, а между тем на Польшу напали татары, которые опустошили огромное количество польских земель. Одновременно Стефан Молдавский завоевал провинцию Покутье. Александру пришлось заключить шестилетнее перемирие с Иваном III, по которому завоёванные русскими войсками Мценск, Серпейск, Брянск, Дорогобуж и Путивль оставались под властью Московского княжества. Потом Александр прогнал Стефана Молдавского из Польши. Самым важным фактом его царствования было составление Яном Ласким общего свода законов, который был принят на радомском сейме 1505 года, а также принятие на том же сейме так называемой радомской конституции. Этот закон, известный как Nihil novi, существенно ограничивал королевскую власть в пользу шляхты. Вскоре король умер, но на смертном одре приказал выступить против татар, которых Михаил Глинский победил в битве под Клецком. Александр — единственный из польских королей, похороненный в Вильне.

Александр Ягеллончик выдал дарственные грамоты на основание монастырей бернардинцев в Гродно (1494), Полоцке (1498) и Будславе (1504).

В документальном кино

• История под знаком Погони / Гісторыя пад знакам Пагоні (2009).

Ссылки

• Александр Ягеллон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Александр Ягеллончик

На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.