Александр Яннай II

Александр Яннай II — иудейский царевич из династии Хасмонеев, сын Аристобула II.

Биография

В 67 году до н. э., когда борьба за престол между братьями Гирканом II и Аристобулом II окончилась временным примирением, Александр женился на своей кузине Александре, дочери Гиркана. После взятия Иерусалима Помпеем в 63 году он, его родители, братья и сестры были отправлены в Рим в качестве военнопленных. Александр бежал с пути и, вернувшись в Иудею, пытался силой оружия свергнуть римское владычество. Пользуясь затруднительным положением, в котором находились тогда римляне, принужденные бороться с волнениями среди арабов, Александр принял меры к восстановлению иерусалимских укреплений, разрушенных Помпеем, хотя его действиям препятствовали оставленные в стране римские гарнизоны и слабость царя Гиркана. Затем он обеспечил за евреями владение крепостями Александрионом, Гирканионом и Махероном.

Собрав около себя войско из 10000 легковооруженной пехоты и 1500 человек конницы, Александр в 57 году до н. э. объявил Риму открытую войну. Габиний, прибывший как раз в то время в Сирию в качестве проконсула, немедленно послал против него своего легата Марка Антония, а затем выступил сам с главным войском, численность которого увеличивали романизованные евреи под предводительством полуеврея Антипатра. Александр напрасно старался избежать правильного боя. Близ Иерусалима 3000 человек из его сторонников пали на поле сражения, столько же было взято в плен, а сам он с небольшой оставшейся частью бежал в крепость Александрион. Несмотря на обещание полного прощения, он отверг предложение Габиния о сдаче, и лишь после храброй обороны против соединенных сил Габиния и Марка Антония он сдался на условии сохранения свободы. Это неудачное восстание против римского протектората в Иудее дало возможность римскому правительству ещё более сократить политическую автономию покоренной страны: Габиний лишил Гиркана всякой политической роли и оставил ему только наблюдение за храмом.

Но Александр и теперь не потерял надежды. В 55 году, после бегства своего отца и брата Антигона из римского плена, он снова задумал восстание против римлян. Пока Габиний временно отсутствовал из Палестины, Александр собрал около себя значительные силы, при помощи которых победил выступившие против него римские отряды и принудил врага отступить к горе Гаризим. Габиний поспешил из Александрии обратно в Палестину, вдобавок, значительная часть сил Александра была отвлечена от него агитацией римского сторонника Антипатра. Оставшись с небольшим отрядом, который не мог противостоять атаке Габиния, Александр бежал с поля битвы при Итабурионе, скорее всего в Сирию. Во время борьбы Помпея с Юлием Цезарем, благоволившим к Хасмонеям, Александр был обезглавлен в Антиохии по приказанию Помпея, сторонники которого в том же году отравили в Риме его отца Аристобула.

Семья

• жена Александра, дочь Гиркана II
• дочь Мариамна — жена Ирода Великого. Казнена по приказу мужа.
• сын Аристобул III — в течение краткого срока первосвященник иудейский. Утоплен по приказу Ирода.

Источники

• Иосиф Флавий, «Иудейские древности», XIV, 4, § 5; 5, § 2; 6, §§ 2, 3; 7, § 4.
• Иосиф Флавий, «Иудейская война», I, 7, § 7; 8, §§ 2, 6; 9, §§ 1, 2.
• Александр II, сын Аристобула II // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.

Отрывок, характеризующий Александр Яннай II

«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.