Александр Ярославич Невский

Александр Ярославич Невский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Миниатюра из «Царского титулярника», 1672</td></tr>
Князь новгородский
1228 — 1229 (совместно с братом Фёдором)
Предшественник:	Ярослав Всеволодович
Преемник:	Михаил Всеволодович
1236 — 1240
Предшественник:	Ярослав Всеволодович
Преемник:	Андрей Ярославич
1241 — 1252
Предшественник:	Андрей Ярославич
Преемник:	Василий Александрович
1257 — 1259
Предшественник:	Василий Александрович
Преемник:	Дмитрий Александрович
Князь Переяславль-Залесский
1246 — 1263
Предшественник:	Ярослав Всеволодович
Преемник:	Дмитрий Александрович
Великий князь Киевский
1249 — 1263
Предшественник:	Ярослав Всеволодович
Преемник:	Ярослав Ярославич
Великий князь Владимирский
1252 — 1263
Предшественник:	Андрей Ярославич
Преемник:	Ярослав Ярославич
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	13 мая 1221(1221-05-13) Переславль-Залесский
Смерть:	14 ноября 1263(1263-11-14) (42 года) Городец
Место погребения:	Рождественский монастырь, в 1724 году перезахоронен в Александро-Невской лавре
Род:	Рюриковичи, Юрьевичи
Отец:	Ярослав Всеволодович
Мать:	Ростислава Мстиславна Смоленская
Супруга:	Александра Брячиславна Полоцкая
Дети:	сыновья: Василий, Дмитрий, Андрей и Даниил

Запрос «Александр Невский» перенаправляется сюда; о названиях, связанных с ним, о людях с именем и фамилией Александр Невский см. Александр Невский (значения).

Запрос «Александр Ярославич» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Алекса́ндр Яросла́вич Не́вский (др.-рус. Алеѯандръ Ꙗрославичь, в монашестве Алексий; ок. 13 мая 1221 года, согласно историографической традиции — 30 мая 1220 года, Переславль-Залесский — 14 ноября 1263, Городец) — князь Новгородский (1236—1240, 1241—1252 и 1257—1259), великий князь киевский (1249—1263), великий князь Владимирский (1252—1263), русский полководец, святой Русской православной церкви.

Биография

Второй сын переяславского князя (позже великого князя Киевского и Владимирского) Ярослава Всеволодовича и Ростиславы (Феодосии) Мстиславны, торопецкой княжны, дочери князя Новгородского и Галицкого Мстислава Удатного Родился в Переяславле-Залесском в мае 1221 года.

В 1225 году Ярослав «учинил сыновьям княжеский постриг» — обряд посвящения в воины, который совершил в Спасо-Преображенском соборе Переяславля-Залесского епископ Суздальский Святитель Симон.

В 1228 году Александр вместе со старшим братом Фёдором были оставлены отцом, вместе с переяславским войском, собиравшимся летом в поход на Ригу, в Новгороде под присмотром боярина Фёдора Даниловича и тиуна Якима, но во время голода, наступившего зимой этого года, Фёдор Данилович и тиун Яким, не дождавшись ответа Ярослава о просьбе новгородцев об отмене забожничья, в феврале 1229 года сбежали с малолетними княжичами из города, опасаясь расправы восставших новгородцев. В 1230 году, когда Новгородская республика призвала князя Ярослава, он, побыв две недели в Новгороде, посадил на княжение Фёдора и Александра, однако три года спустя, в тринадцатилетнем возрасте, Фёдор умер.

В ноябре 1232 года престарелый римский папа Григорий IX провозгласил крестовый поход против финских язычников и русских, и конфликт закончился победой новгородцев на Омовже (1234).

В 1236 году Ярослав уехал из Новгорода княжить в Киев (оттуда в 1238 году — во Владимир). С этого времени началась самостоятельная деятельность Александра. В 1238 году, во время монгольского нашествия на Северо-Восточную Русь, Юрий Всеволодович Владимирский ожидал полки братьев Ярослава и Святослава, но сведения об участии новгородцев в битве на Сити отсутствуют. Затем монголы взяли Торжок после двухнедельной осады и не пошли в Новгород.

Ещё в 1236—1237 годах соседи Новгородской земли враждовали друг с другом (200 псковских воинов участвовали в неудачном походе Ордена меченосцев против Литвы, закончившемся битвой при Сауле и вхождением остатков ордена меченосцев в состав Тевтонского ордена), но уже в декабре 1237 года папа Григорий IX провозгласил второй крестовый поход в Финляндию, а в июне 1238 года датский король Вальдемар II и магистр объединённого ордена Герман Балк договорились о разделе Эстонии и военных действиях против Руси в Прибалтике с участием шведов.

В 1239 году, по окончании войны с литовцами за Смоленск, Александр построил ряд укреплений на юго-запад от Новгорода по реке Шелони и женился на дочери Брячислава Полоцкого княжне Александре. Свадьба прошла в Торопце в храме св. Георгия. Уже в 1240 году в Новгороде родился первенец княжича, названный Василием.

Отражение агрессии с запада

В июле 1240 года шведский флот (руководство походом русские источники приписывают ярлу Биргеру; в шведских источниках упоминания о битве отсутствуют, ярлом в тот момент являлся Ульф Фаси, а не Биргер; Биргер командовал крестовым походом в Финляндию в 1249 году), вместе с которым было несколько епископов, вошёл в Неву, планируя овладеть Ладогой. Александр, узнав об их прибытии от местных старейшин, без запроса помощи из Владимира и даже без полного сбора ополчения, со своей дружиной и успевшими собраться отрядами новгородцев и ладожан атаковал шведский лагерь у устья Ижоры и одержал блестящую победу (15 июля).

Уже в августе наступление с юго-запада начал Орден при участии русского князя Ярослава Владимировича и войска короля, чем может объясняться выжидательная позиция, занятая до этого на Неве шведами. Немцы взяли Изборск, разбив 800 подошедших ему на помощь псковичей, и осадили Псков, ворота которого открыли их сторонники из псковских бояр. Эти события не помешали новгородцам выгнать зимой 1240/1241 годов Александра в Переяславль-Залесский, и только когда немцы захватили землю вожан и Копорье, приблизившись к Новгороду на расстояние 30 вёрст, новгородцы обратились к Ярославу за князем. Он попытался оставить старшего сына при себе, послав к ним Андрея, но они настояли на кандидатуре Александра. В 1241 году Александр явился в Новгород и очистил его область от врагов, а в 1242 году, дождавшись владимирскую помощь во главе с Андреем, взял Псков (погибло 70 рыцарей). Немцы собрались в районе Юрьева, куда двинулся Александр. Но после того, как на покорме был уничтожен передовой отряд новгородцев, Александр отступил на лёд Чудского озера для решающей битвы, которая произошла 5 апреля. Войско ордена нанесло мощный удар по центру русского боевого порядка, но затем княжеская конница ударила с флангов и решила исход сражения. Согласно новгородской летописи, русские 7 вёрст преследовали немцев по льду. По условиям мира Орден отказался от всех недавних завоеваний и уступил новгородцам часть Латгалии, сразу после чего отец Невского был вызван к Батыю.

В 1245 году войско Великого Княжества Литовского, возглавляемое князем Миндовгом, напало на Торжок и Бежецк. Подошедший с новгородским войском Александр взял Торопец и убил больше восьми литовских князей, после чего отпустил новгородцев домой. Затем уже силами своего двора догнал и полностью уничтожил остатки литовского войска, включая князей, у Жижицкого озера, затем на обратном пути разбил другой литовский отряд под Усвятом. По выражению летописца, литовцы впали в такой страх, что стали «блюстися имени его». Отец Невского Ярослав был вызван в Каракорум и отравлен там 30 сентября 1246 года. Почти одновременно с этим 20 сентября в Золотой Орде был убит Михаил Черниговский, отказавшийся пройти языческий обряд.

Великое княжение (1252 - 1263 гг.)

См. также: Неврюева рать

После смерти отца, в 1247 году Александр поехал в Орду к Батыю. Оттуда вслед за ранее уехавшим братом Андреем он отправился к великому хану в Монголию. Вернулись из Каракорума Александр и Андрей в 1249 г. В их отсутствие брат их, Михаил Хоробрит Московский (четвёртый сын великого князя Ярослава), отнял у дяди Святослава Всеволодовича владимирское великое княжение в 1248 году, но в том же году погиб в бою с литовцами в битве на реке Протве. Святославу удалось разбить литовцев у Зубцова. Батый планировал отдать владимирское великое княжение Александру, но согласно завещанию Ярослава владимирским князем должен был стать Андрей, а новгородским и киевским — Александр. И летописец отмечает, что у них была «пря велия о великом княжении». В итоге правителями Монгольской империи, несмотря на смерть Гуюка во время похода на Батыя в 1248 году, был реализован второй вариант. Александр получил Киев и «Всю Русскую землю». Современные историки расходятся в оценке того, кому из братьев принадлежало формальное старшинство. Киев после татарского разорения потерял какое-либо реальное значение; поэтому Александр в него не поехал, а поселился в Новгороде (По данным В. Н. Татищева, князь всё же собирался уехать в Киев, но новгородцы «удержали его татар ради», однако достоверность этой информации находится под вопросом). Есть сведения о двух посланиях папы римского Иннокентия IV Александру Невскому. В первом папа предлагает Александру последовать примеру отца, согласившегося (папа ссылался на Плано Карпини, в трудах которого данное известие отсутствует) перед смертью подчиниться римскому престолу, а также предлагает координацию действий с тевтонцами в случае нападения татар на Русь. Во втором послании папа упоминает о согласии Александра креститься в католическую веру и построить католический храм в Пскове, а также просит принять его посла — архиепископа Прусского. В 1251 году к Александру Невскому в Новгород приехали два кардинала с буллой. Почти одновременно во Владимире Андрея Ярославича с Устиньей Даниловной венчал митрополит Кирилл — сподвижник Даниила Галицкого, которому папа предлагал королевскую корону ещё в 1246—1247 годах. В том же году литовский князь Миндовг принял католическую веру, тем самым обезопасив свои земли от тевтонцев. По рассказу летописца, Невский, посоветовавшись с мудрыми людьми, изложил всю историю Руси и в заключение сказал: «си вся съведаем добре, а от вас учения не принимаем».

Примерно в 1251 году Александр Невский заключил договор с норвежским королём Хаконом IV Старым об урегулировании пограничных споров и разграничений в сборе дани с огромной территории, на которой проживали карелы и саамы. В 1254 году свет увидела «Разграничительная грамота», которая стала результатом сближения Норвегии и Руси.

В 1251 году при участии войск Золотой Орды победу в борьбе за верховную власть в Монгольской империи одержал союзник Батыя хан Мунке, и в следующем году Александр вновь приехал в Орду. Одновременно против Андрея были двинуты войска под предводительством Неврюя. Андрей, в союзе с братом Ярославом Тверским выступил против них, но был разбит и через Новгород бежал в Швецию, Ярослав закрепился во Пскове. Это была первая попытка открытого противодействия монголо-татарам в Северо-Восточной Руси. После бегства Андрея великое княжение владимирское перешло к Александру. Возможно, как считает ряд исследователей, это свидетельствует о том, что Александр во время своей поездки в Орду способствовал организации карательного похода против своего брата, но прямых доказательств в пользу данного вывода нет. В том же году из монгольского плена был отпущен в Рязань захваченный в 1237 году раненым князь Олег Ингваревич Красный.

За вокняжением Александра во Владимире последовала новая война с западными соседями. В 1253 году, вскоре после начала великого княжения Александра, его старший сын Василий с новгородцами был вынужден отражать литовцев от Торопца, в том же году псковичи отбили тевтонское вторжение, затем вместе с новгородцами и карелами вторглись в Прибалтику и разбили тевтонцев на их земле, после чего был заключён мир на всей воле новгородской и псковской. В 1256 году на Нарову пришли шведы, емь, сумь и начали ставить город (вероятно речь идёт о уже заложенной в 1223 году крепости Нарва). Новгородцы просили помощи у Александра, который и провёл с суздальскими и новгородскими полками удачный поход на емь. В 1258 году литовцы вторглись в Смоленское княжество и подступали к Торжку.

В 1255 году новгородцы изгнали от себя старшего сына Александра Василия и призвали Ярослава Ярославича из Пскова. Невский же заставил их снова принять Василия, а неугодного ему посадника Онанью, поборника новгородской вольности, заменил услужливым Михалкой Степаничем. В 1257 году монгольская перепись прошла во Владимирской, Муромской и Рязанской землях, но была сорвана в Новгороде, который не был разорён в ходе нашествия. Большие люди, с посадником Михалкой, уговаривали новгородцев покориться воле хана, но меньшие и слышать о том не хотели. Михалко был убит. Князь Василий, разделяя чувства меньших, но не желая ссориться с отцом, ушёл во Псков. В Новгород явился сам Александр Невский с татарскими послами, сослал сына в Суздальскую землю, советчиков его схватил и наказал («овому носа урезаша, а иному очи выимаша») и посадил князем к ним второго своего сына, семилетнего Дмитрия. В 1258 году Александр ездил в Орду «чтить» ханского наместника Улавчия, а в 1259 году, угрожая татарским погромом, добился от новгородцев согласия на перепись и дань («тамги и десятины»). В 1260 году хан Берке ввязывался в войну против Хулагу, что угрожало Руси втягиванию в конфликт между монгольскими государствами.

Принявший в 1253 году королевскую корону Даниил Галицкий своими силами (без союзников из Северо-Восточной Руси, без католизации подвластных земель и без сил крестоносцев) смог нанести ордынцам поражение, но вскоре под угрозой вторжения Орды в 1259 году подчинился и вынужден был срыть все построенные им новые крепости. Литовцы были отбиты от Луцка, после чего последовали ордынские походы на Литву и Польшу, поход Миндовга на Ливонию 1260 года и заключение между Великим княжеством Литовским и Новгородом в 1261 году союза. В 1262 году новгородские, тверские, полоцкие и союзные литовские полки под номинальным началом 12-летнего новгородского князя Дмитрия Александровича предприняли поход в Ливонию и осадили город Юрьев, сожгли посад, но города не взяли.

Смерть

В 1262 году в ходе антиордынского восстания во Владимире, Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и других городах были перебиты татарские откупщики дани, а хан Берке потребовал произвести военный набор среди жителей Руси, поскольку возникла угроза его владениям со стороны ильхана Ирана Хулагу. Александр Невский отправился в Орду, чтобы попытаться отговорить хана от этого требования. Сама поездка великого князя владимирского затянулась фактически на год. В Орде Александр заболел, хотя ему удалось успокоить хана Берке. Уже будучи больным, он выехал на Русь.

Приняв схиму под именем Алексия, он скончался 14 ноября 1263 года (есть две версии о месте смерти — в Городце Волжском или в Городце Мещёрском). Митрополит Кирилл возвестил народу во Владимире о его смерти словами: «Чада моя милая, разумейте, яко заиде солнце Русской земли», и все с плачем воскликнули: «уже погибаем». «Соблюдение Русской земли, — писал историк Сергей Соловьёв, — от беды на востоке, знаменитые подвиги за веру и землю на западе доставили Александру славную память на Руси и сделали его самым видным историческим лицом в древней истории от Мономаха до Донского».

Александр сделался любимым князем православного духовенства и сотрудничал с митрополитом Киевским и всея Руси Кириллом. В дошедшем до нас летописном сказании о подвигах его говорится, что он «Богом рожен». Побеждая везде, он никем не был побеждён. Некий рыцарь, пришедший с запада посмотреть Невского, рассказывал, что он прошёл много стран и народов, но нигде не видал такого «ни в царях царя, ни в князьях князя». Такой же отзыв будто бы дал о нём и сам хан Батый, а женщины татарские его именем пугали детей.

Изначально был похоронен Александр Невский в Рождественском монастыре во Владимире. В 1724 году по приказу Петра I мощи Александра Невского торжественно перенесены в Александро-Невский монастырь (с 1797 года — лавра) в Санкт-Петербурге.

Семья

Супруга:

• Александра, дочь Брячислава Полоцкого;
• Васса.

Сыновья:

• Василий (до 1245—1271) — новгородский князь;
• Дмитрий (1250—1294) — Князь Новгородский (1260—1263), князь переяславский, великий князь владимирский в 1276—1281 и 1283—1293;
• Андрей (ок. 1255—1304) — князь костромской (1276—1293, 1296—1304), великий князь владимирский (1281—1284, 1292—1304), князь новгородский (1281—1285, 1292—1304), князь городецкий (1264—1304);
• Даниил (1261—1303) — первый князь московский (1263—1303).

Дочери:

• Евдокия, ставшая женой Константина Ростиславича Смоленского.

Супруга и дочь Евдокия погребены в соборе Успения Богородицы Успенского Княгининого монастыря в г. Владимире.

Оценки личности и результатов правления

По результатам широкомасштабного опроса россиян 28 декабря 2008 года Александр Невский был выбран «именем России». Однако в исторической науке нет единой оценки деятельности Александра Невского, взгляды историков на его личность разные, порой прямо противоположные. Веками считалось, что Александр Невский сыграл исключительную роль в русской истории в тот драматический период, когда Русь подверглась удару с трёх сторон, в нём видели родоначальника линии московских государей и великого покровителя православной церкви. Подобная канонизация Александра Ярославича со временем стала вызывать возражения. Как констатирует руководитель кафедры отечественной истории МГУ Николай Борисов, «любители разрушать мифы постоянно „подкапываются“ под Александра Невского, и стараются доказать, что и брата он предал, и татар он навёл на русскую землю, и вообще непонятно, за что его великим полководцем считают. Такая дискредитация Александра Невского постоянно в литературе встречается. Каким он был на самом деле? Источники не позволяют на 100 % ответить на этот вопрос».

Решением Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в 2016 году Александр Невский определён небесным покровителем Сухопутных войск Российской Федерации.

Каноническая оценка

Согласно канонической версии, Александр Невский рассматривается как святой, как своего рода золотая легенда средневековой Руси. В XIII веке Русь подверглась ударам с двух сторон — католического Запада и монголо-татар. Александр Невский, за всю жизнь не проигравший ни одной битвы, проявил талант полководца и дипломата, заключив мир с наиболее сильным (но при этом более веротерпимым) врагом — Золотой Ордой — и отразив нападение с Запада, одновременно защитив православие от католической экспансии. Эта трактовка официально поддерживалась властью как в дореволюционные, так и в советские времена, а также Русской православной церковью. Идеализация Александра достигла зенита перед Великой Отечественной войной, во время и в первые десятилетия после неё. В популярной культуре этот образ был запечатлён в фильме 1938 года «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна.

Евразийская оценка

Лев Гумилёв как представитель евразийства видел в Александре Невском архитектора русско-ордынского альянса. Он утверждает, что в 1251 году «Александр приехал в орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал сыном хана и в 1252 году привёл на Русь татарский корпус с опытным нойоном Неврюем». С точки зрения Гумилёва и его последователей, дружеские отношения Александра с Батыем, чьим уважением он пользовался, его сыном Сартаком и преемником — ханом Берке позволили наладить с Ордой возможно более мирные отношения, что способствовало синтезу восточнославянской и монголо-татарской культур.

Критическая оценка

Третья группа историков, в целом соглашаясь с прагматичным характером действий Александра Невского, считает, что объективно он сыграл отрицательную роль в истории России. Некоторые историки, в частности, профессор Оксфордского университета Джон Феннел, д. и. н. Игорь Данилевский, Сергей Смирнов считают, что традиционный образ Александра Невского — как гениального полководца и патриота преувеличен. Они акцентируют внимание на свидетельствах, в которых Александр Невский выступает властолюбивым и жестоким человеком. Также ими высказываются сомнения насчёт масштаба ливонской угрозы Руси и реального военного значения столкновений на Неве и Чудском озере. Согласно их трактовке, серьёзной угрозы со стороны немецких рыцарей не было (причём Ледовое побоище не являлось крупной битвой), а пример Литвы (в которую перешёл ряд русских князей со своими землями), по мнению Данилевского, показал, что успешная борьба с монголами была вполне возможна. Александр Невский сознательно пошёл на союз с монголами, чтобы использовать их для укрепления личной власти. В долгосрочной перспективе его выбор предопределил формирование в России деспотической власти.

Александр Невский, заключив союз с Ордой, подчинил Новгород ордынскому влиянию. Он распространил монгольскую власть на Новгород, который никогда не был завоёван монголами. Причём выкалывал глаза несогласным новгородцам, и много за ним грехов всяких.

— д. и. н., академик РАН Валентин Янин

Канонизация

Канонизирован Русской православной церковью в лике чудотворцев при митрополите Макарии на Московском Соборе 1547 года. Память (по юлианскому календарю): 23 ноября и 30 августа (перенесение мощей из Владимира-на-Клязьме в Санкт-Петербург, в Александро-Невский монастырь (с 1797 — лавра) 30 августа 1724 года). Дни празднования Святого Александра Невского:

• • 23 мая (5 июня по нов. ст.) — Собор Ростово-Ярославских святых
  • 30 августа (12 сентября по нов. ст.) — день перенесения мощей в Санкт-Петербург (1724) — главный
  • 9 (22) сентября — в соборе Тульских святых (с 1987 года)
  • 14 ноября (27 ноября по нов. ст.) — день кончины в Городце (1263) — отменён
  • 23 ноября (6 декабря по нов. ст.) — день погребения во Владимире, в схиме Алексия (1263)

День рождения Александра Невского по дореволюционной и церковной традиции приходится на 30 мая (12 июня) и в настоящее время празднуется на местном уровне.

Мощи Св. Александра Невского

Александр Невский был погребён в монастыре Рождества Богородицы во Владимире и до середины XVI века Рождественский монастырь считался первым монастырём на Руси, «архимандритьей великой». В 1380 году во Владимире открыты его мощи нетленными и положены в раке поверх земли. Согласно спискам Никоновской и Воскресенской летописей XVI века, во время пожара во Владимире 23 мая 1491 года «тело князя великого Александра Невского згоре» (сгорело). В списках тех же летописей XVII века рассказ о пожаре полностью переписан, и упомянуто, что мощи были чудесным образом сохранены от пожара. В 1547 году на церковном соборе князь был причислен к лику святых, а в 1697 году суздальский митрополит Иларион поместил мощи в новую раку, украшенную резьбой и покрытую драгоценным покровом.

Вывезенные из Владимира 11 августа 1723 года, святые мощи были привезены в Шлиссельбург 20 сентября и оставались там до 1724 года, когда 30 августа были установлены в Александро-Невской церкви Александро-Невского Свято-Троицкого монастыря (ныне Александро-Невская лавра) по повелению Петра Великого. При освящении в монастыре в 1790 году Троицкого собора мощи положены в нём, в серебряной раке, пожертвованной императрицей Елизаветой Петровной в 1753 году, на изготовление которой мастерами Сестрорецкого оружейного завода пошло около 90 пудов серебра. В 1790 году после завершения строительства собора Пресвятой Троицы гробница была перенесена в этот собор и размещена за правым клиросом.

В мае 1922 года мощи были вскрыты и вскоре изъяты. Изъятая рака передана в Эрмитаж, где находится по настоящее время. Мощи святого возвращены в лаврский Троицкий собор из запасников музея истории религии и атеизма, располагавшегося в Казанском соборе, в 1989 году.

В 2007 году по благословению патриарха Московского и всея Руси Алексия II мощи святого в течение месяца перевозили по городам России и Латвии. 20 сентября святые мощи были принесены в московский храм Христа Спасителя, 27 сентября раку перевезли в Калининград (27—29 сентября) и далее — в Ригу (29 сентября — 3 октября), Псков (3—5 октября), Великий Новгород (5—7 октября), Ярославль (7—10 октября), Владимир, Нижний Новгород, Екатеринбург. 20 октября мощи вернулись в Лавру.

Частичка мощей Александра Невского находится в Храме Александра Невского в Софии, Болгария. Часть мощей (мизинец) Александра Невского находится в Успенском соборе Владимира. Мощи были переданы указом патриарха Алексия II в октябре 1998 года в канун празднования 50-летия открытия подворья Болгарской православной церкви в Москве. 21 декабря 2011 года образ с частицей мощей святого благоверного князя Александра Невского были переданы Александро-Невскому храму уральского села Шурала.

Александр Невский в культуре и искусстве

Именем Александра Невского названы улицы, переулки, площади и т. д. Ему посвящены православные храмы, он является небесным покровителем Санкт-Петербурга и Петрозаводска. Ни одно прижизненное изображение Александра Невского не дошло до наших дней. Поэтому для изображения князя на ордене, в 1942 г., его автор, архитектор И. С. Телятников, использовал портрет актёра Николая Черкасова, сыгравшего роль князя в фильме «Александр Невский».

В древнерусской литературе

Литературное произведение, написанное в XIII веке и известное во множестве редакций.

Художественная литература

• Сегень А. Ю. Невская битва. Солнце Земли Русской. — М.: ИТРК, 2003. — 448 с. — (Библиотека исторического романа). — 5000 экз. — ISBN 5-88010-158-4.
• Югов А. К. Ратоборцы. — Л.: Лениздат, 1983. — 478 с.
• Субботин А. А. За землю Русскую. — М.: Военное изд-во Министерства Обороны СССР, 1957. — 696 с.
• Мосияш С. Александр Невский. — Л.: Детская литература, 1982. — 272 с.
• Юхнов С. М. Лазутчик Александра Невского. — М.: Эксмо, 2008. — 544 с. — (На службе государевой. Русский рубеж). — 4000 экз. — ISBN 978-5-699-26178-9.
• Ян В. Г. Юность полководца // К «последнему морю». Юность полководца. — М.: Правда, 1981.
• Борис Васильев. Александр Невский. — 1997.
• Обухова Л.А. Набатное утро. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 174 с. — (Пионер - значит первый). — 100 000 экз.

Изобразительное искусство

• Монумент князю Александру Невскому и русской дружине в Пскове на горе Соколихе. Открыт в 1993 году. Авторы памятника, скульптор Иосиф Козловский и архитектор П. С. Бутенко, запечатлели святого благоверного князя Александра Невского в окружении русских дружинников из Пскова, Новгорода, Владимира и Суздаля. Огромная скульптурная композиция из бронзы и гранита, весом 163 т, олицетворяет единство и неделимость Русской земли, её соборность.
• Памятник Александру Невскому в Курске. Установлен в 2000 году рядом с парком имени Первого мая. Автор — скульптор Вячеслав Клыков.
• Памятник Александру Невскому в Великом Новгороде (набережная Александра Невского, напротив церкви святых Бориса и Глеба). Открытие монумента состоялось в 1985 году — в день 41-й годовщины освобождения Новгорода от немецких оккупантов. Архитектор Юрий Чернов.
• Портрет Александра Невского (центральная часть триптиха, 1942 год) работы Павла Корина.
• Памятник Александру Невскому (конная скульптура) в Санкт-Петербурге, открыт 9 мая 2002 года на площади Александра Невского перед входом в Александро-Невскую лавру. Скульпторы: В. Г. Козенюк, А. А. Пальмин, А. С. Чаркин; архитекторы: Г. С. Пейчев, В. В. Попов.
• Памятник Александру Невскому в Петрозаводске, открыт 3 июня 2010 года на проспекте Александра Невского около входа в Кафедральный собор Александра Невского. Скульптор В. Г. Козенюк.
• Памятник в Волгограде на площади Павших борцов.
• Памятник в Александрове на Соборной площади. Открыт 6 декабря 2013 года. Автор — Юрий Хмелевской.
• Памятник в Харькове напротив храма Александра Невского на проспекте Академика Павлова.
• Памятник в Павлодаре напротив Благовещенского храма.
• Памятник Александру Невскому и его семье в Витебске на площади 1000-летия Витебска, неподалёку от Благовещенской церкви. Открыт 24 июня 2016 года.

Кинематограф

• «Александр Невский», в главной роли — Николай Черкасов, режиссёр — Сергей Эйзенштейн, 1938 год.
• «Господин Великий Новгород», Невский — Александр Франскевич-Лайе, режиссёр — Алексей Салтыков, 1984 год.
• «Житие Александра Невского», в главной роли — Анатолий Горгуль, режиссёр — Георгий Кузнецов, 1991 год.
• «Александр. Невская битва», в главной роли — Антон Пампушный, режиссёр — Игорь Каленов. Россия, 2008 год.
• «Дружина», в роли княжича Александра — Никита Морозов, режиссёр — Михаил Колпахчиев. Россия, 2015 год.

См. также

• Монголо-татарское иго
• Дмитрий Иванович Донской
• Орден Святого Александра Невского
• Орден Александра Невского (СССР)
• Орден Александра Невского (Россия)

Источники

• Житие Александра Невского / Подг. текста, перевод и комм. В. И. Охотниковой // Памятники литературы Древней Руси: XIII век. — М.: Художественная литература, 1981.
• Мансикка В. Й. Житие Александра Невского: Разбор редакций и текст. — СПб., 1913. — «Памятники древней письменности». — Вып. 180.
• Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. Тексты, перевод, комментарий / Институт всеобщей истории РАН. — М.: Индрик, 2002. — 488 с. — Серия «Древнейшие источники по истории Восточной Европы».

Литература

Научная

• Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века: «Слово о погибели Русской земли»: [исследования и тексты] / Отв. ред. Д. С. Лихачёв. — М.—Л.: Наука, 1965. — 232 с.
• Бегунов Ю. К. Александр Невский. — М.: Яуза-Эксмо, 2009. — 336 с. — Серия «Главное имя России».
• Карпов А. Ю. Великий князь Александр Невский / Алексей Карпов. — М.: Молодая гвардия, 2010. — 336, [16] с. — (Жизнь замечательных людей: Малая серия. Серия биографий. Вып. 5). — 5 000 экз. — ISBN 978-5-235-03312-2. (в пер.)
• Гумилёв Л. Н. [bibliotekar.ru/gumilev-lev/32.htm От Руси до России: очерки этнической истории. «Айрис-Пресс», 2008. — 320 с.]
• Клепинин Н. А. Святой благоверный и великий князь Александр Невский. — СПб.: Алетейя, 2004. — 288 с. — (Славянская библиотека. Bibliotheca slavica). — 1 000 экз. — ISBN 5-89329-677-X. (в пер.)
• Князь Александр Невский и его эпоха: Исследования и материалы / Под ред. Ю.К. Бегунова и А.Н. Кирпичникова. — СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. — 214 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-86007-037-3. (в пер., суперобл.)
• Ледовое побоище 1242 г. Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища / Отв. ред. Г. Н. Караев. — М.—Л.: Наука, 1966. — 241 с.
• Пашуто В. Т. Александр Невский / Художник Н. Усачёв; На фронтисписе Александр Невский работы П. Д. Корина. — М.: Молодая гвардия, 1974. — 160, [50] с. — (Жизнь замечательных людей. Серия биографий. Вып. 10 (542)). — 100 000 экз. (в пер.)
• Феннел Джон. Кризис средневековой Руси. 1200—1304 / Пер. с англ. В. В. Голубчиковой. — М.: Прогресс, 1989. — 296 с. — 30 000 экз. — ISBN 5-01-001641-9. (в пер.)
• Хитров М. И. Святой благоверный великий князь Александр Ярославович Невский. Подробное жизнеописание. — Минск: Панорама, 1991. — 288 с. — Репринтное изд.
• Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII - XIII вв. — СПб.: Евразия, 2012. — 624 с. — ISBN 978-5-91852-024-6.
• Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период. В двух томах. СПб., [russian-family.ru/biblioteka-genealoga/dvoryanstvo-rossii/ekzemplyarskiy-a.v.-velikie-i-udelnye-knyazya-severnoy-rusi-v-tatarskiy-period.-1238-1505.-biograficheskie-ocherki.-tom-1-spb.1889.html том 1 (1889), PDF], [russian-family.ru/biblioteka-genealoga/dvoryanstvo-rossii/ekzemplyarskiy-a.v.-velikie-i-udelnye-knyazya-severnoy-rusi-v-tatarskiy-period.-1238-1505.-biograficheskie-ocherki.-tom-2-spb.1891.html том 2 (1891), PDF)]

Статьи

• [bibliotekar.ru/rusNevskiy/ Александр Невский и история России / Материалы научно-практической конференции. Изд. «Новгородский государственный объединённый музей-заповедник», Новгород, 1996]
• Горский А. А. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/4.htm Два «неудобных» факта из биографии Александра Невского]
• Данилевский И. Н. [ec-dejavu.ru/n/A_Nevsky.html Александр Невский: Парадоксы исторической памяти] // «Цепь времен»: Проблемы исторического сознания. — М.: ИВИ РАН, 2005. С. 119—132.
• Егоров В. Л. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/3.htm Александр Невский и Золотая Орда]
• Кирпичников А. Н. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/2.htm Две великих битвы Александра Невского]
• Конявская Е. Л. [www.drevnyaya.ru/vyp/2009_2/part6.pdf Образ Александра Невского в ранних летописях] // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2009. № 2 (36). С. 55—63.
• Кучкин В. А. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/1.htm Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси]
• Кучкин В. А. [web.archive.org/web/20051029090219/www.auditorium.ru/books/4510/ch2_1.pdf Александр Невский — Государственный деятель и полководец средневековой Руси] // Отечественная история / Институт российской истории РАН. — М.: Наука, 1996. — № 5. — 224 с. (недоступная ссылка с 12-10-2016 (2752 дня))
• Попова М. П. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/5.htm История и деятельность «Православного братства святого Александра Невского» при Рождественском монастыре города Владимира (1879—1918 года)]
• Святитель Иоанн. [nashi-vesti.narod.ru/svan.html Святой Благоверный Князь Александр Невский] // Наши Вести. — 1997. — № 448.
• Селезнёв Ю. В. [www.drevnyaya.ru/vyp/2009_1/hist-3.pdf Вокняжение Александра Невского в 1252 г.: политические реалии и их отражение в русской письменной традиции] // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2009. № 1 (35). С. 36—41.
• Селезнёв А. А., Царёв Б. А. [www.korabel.ru/files/morvest/102-123.pdf Флотские и гражданские храмы во имя Св. Благоверного великого князя Александра Невского] // Морской Вестник. № 1(13) 2005. — 102 с.
• Сморжевских-Смирнова М. [www.smorzhevskihh.com/Public/Perenesenie_moshei_Aleksandra_Nevskogo.html Перенесение мощей Александра Невского: "водный путь" в имперском церемониале.] (рус.) // Humaniora: Litterae Russicae : Статья. — Тарту: Издательство Тартуского университета, 2009. — С. 38-59.
• Тимофеева Т. П. [www.rusarch.ru/timofeeva8.htm К вопросу о так называемой гробнице Александра Невского] // Князь-Владимирское кладбище / Владимирский Некрополь. — 2002. — № 5. — С. 90-95.

Художественная

• Обухова Л. А. Набатное утро. Александр Невский. Истор. повесть. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 176 с. — Серия «Пионер — значит первый». Вып. 61.
• Субботин А. А. За землю русскую! — М.: Изд-во ДОСААФ, 1988. — 718 с.: ил. — Серия «Отчизны верные сыны».
• Югов А. К. Ратоборцы. — М.: Современник 1992. — 527 с. — Серия «Золотая летопись России». — ISBN 5-270-01510-2.
• Ян В. Г. Юность полководца. — Мурманск: Мурманское книжное изд-во, 1983. — 240 с.: ил.

Ссылки

• [days.pravoslavie.ru/Life/life3212.htm Православный календарь. Святой благоверный князь Александр Невский]
• [www.pereslavl.info/page-id-8.html Александр Невский] — статья на сайте Переславль. Инфо
• Карацуба И. [www.grani.ru/Society/Religion/m.131220.html Митрополитика]
• [www.temples.ru/names.php?ID=145 Храмы и часовни России, освященные во имя Александра Невского]
• Селезнёв А. А.[www.proza.ru/2014/01/28/2376 Зимний поход Александра Невского в Скандинавию]
• Прошенков А. [www.usovski.ru/?p=178 Древнерусская конница — «универсальные солдаты» Средневековья]
• Бахтин А. П. [rugrad.eu/communication/blogs/orden/432/ Иной взгляд на деяния Александра Невского]. Калининградский областной архив.
• Завадская Л. А. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/6.htm Рака Александра Невского в собрании Эрмитажа]
• Климов П. Ю. [bibliotekar.ru/rusNevskiy/7.htm Святой Александр Невский в русской церковно-монументальной живописи второй половины 19 — начала 20 века (Семирадский, Васнецов, Нестеров)]
• Данилевский И. [www.strana-oz.ru/?numid=20&article=934#s40 Ледовое побоище: смена образа]
• Костомаров Н. И. [www.kulichki.com/inkwell/text/special/history/kostom/kostom08.htm Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Князь Александр Ярославич Невский]
• Пашуто В. Т. [zzl.либ.ru/catalog/01_a.shtml Александр Невский] (ЖЗЛ)
• [days.pravoslavie.ru/Images/ii114&30.htm Святой благоверный князь Александр Невский. Иконы]
• [days.pravoslavie.ru/Hram/i114.htm Святой благоверный князь Александр Невский. Храмы]
• Емец Д. [www.pravoslavie.ru/put/sv/alexandr_nev.htm АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ: ЗАЩИТНИК ЗЕМЛИ РУССКОЙ]
• Ужанков А. [www.pravoslavie.ru/archiv/mezhdvukhzol.htm Исторический выбор Александра Невского]
• [www.pravoslavie.ru/news/58882.htm Литературая премия «Александр Невский»]
• Веретельников А. [www.pravoslavie.ru/put/48583.htm К истории почитания святого благоверного князя Александра Невского]

Отрывок, характеризующий Александр Ярославич Невский

Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.