Александр из Вильдьё
Александр из Вильдьё | |
фр. Alexandre de Villedieu | |
Дата рождения: |
ок. 1175 |
---|---|
Дата смерти: |
Александр из Вильдьё (фр. Alexandre de Villedieu; лат. Alexander de Villa Dei; ок. 1175 года, Вильдьё, Нормандия — 1240 года) — французский монах-минорит, поэт, грамматик, математик и схоластический писатель XIII века. Его книги переведена на многие европейские языки; его латинская грамматика считалась обязательной в европейских школах в течение трёх веков.[1]
Родом из городка Вильдьё в Нормандии (по Генриху Гентскому — из Доля в Нормандии). Содержал школу в Париже вместе с Родольфом и Изоном (Ison)[1].
Содержание
Сочинения
Учебник грамматики
Особенно известен своей грамматикой «Доктринал», или «Наставление для юнцов» (лат. Doctrinale Puerorum, ок. 1200), где в 2660 гекзаметрах были изложены учение о формах, словообразование, синтаксис, метрика и просодия латинского языка[2], и которая на протяжении трёх столетий (до 1514 года) считалась самой необходимой книгой во французских, итальянских и немецких школах. Сочинение, прообразом которого послужили труды Присциана, содержит интересные места, свидетельствующие о том, что Александр не просто воспроизводил позднеантичный источник, но и рефлектировал окружающую его действительность. В частности, в гл. 10 «Доктринала» он описывает шесть античных размеров, которыми more suo оперируют литераторы. Исследователи полагают, что Александр мог таким образом отразить шесть ритмических модусов, которые как раз в его время стали основой вновь открытого в Париже музыкального ритма[3].
Популярность книги Александра была так велика, что до 1500 г. она выдержала более ста печатных изданий[2]. Существует множество рукописей «Doctrinale» в разных городах Европы, и почти все они исписаны примечаниями и прибавлениями. Книга была одним из первых печатных сочинений; самые распространённые издания — 1501 и 1514 годов.[1]
В 1514 году малинское собрание профессоров приняло как руководство сочинение Депоте́ра (1460—1520), заменившее в школах книгу Александра (хотя она продолжала издаваться, иногда вместе с сочинением Депотера)[1].
Другие стихотворные труды
Они также заслужили большую похвалу его современников[1]:
- в гекзаметрах он передал содержание всех глав Библии, по гекзаметру на главу. Этот труд был приложен к изданию библии 1660 года Иоанном из Гааги;
- стихотворное описание всех годовых праздников — «лат. Massa computi»;
- стихотворная астрономия — «De sphaera»;
- стихотворная арифметика — «De arte numerandi»;
- стихотворные действия над целыми числами — «Песнь об алгоризме» (Carmen de Algorismo), сочинение способствовало распространению индийских цифр в Европе.
Напишите отзыв о статье "Александр из Вильдьё"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Александръ из Вильдье // Энциклопедический словарь
- ↑ 1 2 Университет // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Flotzinger R. Zur Frage der Modalrhythmik als Antike-Rezeption // Archiv für Musikwissenschaft 29 (1972), S.205 ff.
Литература
- Александръ из Вильдье // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1861.
Ссылки
- [archive.org/details/dasdoctrinaledes00alex "Doctrinale"] (цифровое факсимиле критического издания Д.Рейхлинга, 1893)
Отрывок, характеризующий Александр из Вильдьё
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.