Алексанян, Елена Ашотовна
Поделись знанием:
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
| Елена Ашотовна Алексанян | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: |
Первый муж: Эннэ Цолакович Мельян (1929-1974) — инженер-гидроэнергетик. Второй муж: Акоп Грайрович Тонаканян (1934-2004) — геолог, уфолог [1]. |
| Дети: |
Ашот Эннэевич Мельян (р. 1959) — политолог, востоковед, дипломат [2]. Зарэ Эннэевна Мельян (р. 1970) — нейрофизиолог, иглотерапевт [3]. |
Еле́на Ашо́товна Алексаня́н (арм. Ելենա Աշոտի Ալեքսանյան;18 декабря 1933, Ереван, Армения — 24 июля 2008, Ереван, Армения) — советский и армянский литературовед и переводчик, исследователь в области сравнительного литературоведения. Доктор филологических наук, профессор.
Содержание
Биография
Родилась 18 декабря 1933 года в Ереване, получила высшее образование в 1955 году, окончив русское отделение филологического факультета Ереванского государственного университета (ЕрГУ). В этом же году поступила на работу в Издательство ЕрГУ в качестве редактора, а с 1957 года по 1962 год работала литературным сотрудником отдела культуры республиканской газеты «Коммунист». В 1963 году, будучи на заочной аспирантуре ЕрГУ, поступила на стажировку в Институт Мировой Литературы им. А. М. Горького в Москве. В 1965 году там же защитила кандидатскую диссертацию на тему «Паустовский — новеллист»[4].
В течение трех лет до 1967 года работала старшим преподавателем Ереванского Государственного Педагогического Института им. В.Брюсова (ныне ЕГЛУ)[5], а с 1967 года работала первое время старшим научным сотрудником, а затем заведующим отделом зарубежной литературы и компаративного изучения литератур в Институте литературы им. М. Абегяна[6]. В 2001—2007 гг также заведовала кафедрой русской литературы ЕГЛУ[7].
В 1978 году защитила докторскую диссертацию на тему «Армянский реализм и опыт русской литературы»[8], в 1984 году получила звание профессора. С 1969 года — член Союза Писателей Армении[9] как критик, литературовед, переводчик.
Научная деятельность
Елена Алексанян вела активную научно-общественную деятельность, была членом правления общества Армения-Франция, публиковалась в журналах «Дружба народов», «Вопросы литературы», активно печаталась в республиканских журналах «Литературная Армения», «Русский язык в Армении», «Гарун», газетах «Голос Армении» и «Новое Время», в Московских и Санкт-Петербургских периодических изданиях. Выступала на международных конференциях в Ереване, Москве, Рязани, Вене.
На протяжении жизненного пути Е.Алексанян сочетала научную деятельность с преподавательской в вузах Армении. Под её руководством было защищено много кандидатских и докторских диссертаций, не только исследователями из Еревана, но и из районов республики (Гюмри, Ванадзор и др.).
Елена Алексанян является автором 7 монографий и более 100 научных статей, опубликованных в научных сборниках ЕГЛУ, ЕрГУ, «Хандесе»[10], «Банбере»[11] и др.
В 2003 году Елена Алексанян награждена премией имени Л. Мкртчяна и Армяно-Русского университета за книгу «Армения живёт в душе могуче»[12].
Сфера научных интересов
- Взаимоотношения национальных литератур, творчество В. Брюсова, армяно-русские, армяно-французские литературные связи.
- Автор многих литературно-критических статей, а также монографий о творчестве классиков и современных русских писателей.
- Значительный отрезок своей научной деятельности Е.Алексанян посвятила изучению современной армянской прозы, особенно творчества Гранта Матевосяна, включив армянского писателя в контекст «советской прозы деревенщиков». Широкий общественный резонанс получила её книга «Путь к дому», посвященная анализу современной армянской прозы. Каждая из её книг знаменовала собой определенную ступень развития армянского литературоведения[13]
Переводы и журналистская деятельность
Е. Алексанян перевела на русский язык произведения армянской — классической и современной — литературы (Аветик Исаакян, [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/66882/%D0%91%D0%B0%D0%BA%D1%83%D0%BD%D1%86 Аксель Бакунц], Серо Хандзадян, Перч Зейтунцян и др)[14][15].
Она является автором многих популярных статей, опубликованных а армянских и русских периодических изданиях.
Библиография
Монографии
- [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/167852/%D0%9F%D0%B0%D1%83%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 К.Паустовский–новеллист]. — Москва, 1969.
- [dlib.eastview.com/browse/doc/10199363 Армянский реализм и опыт русской литературы (традиции Гоголя)]. — Ереван, 1977.
- [www.dissland.com/catalog2/80570.html Движение литературы]. — Ереван, 1984.
- [dlib.eastview.com/browse/doc/10273920 В поисках героя и стиля]. — Ереван, 1985.
- [www.brusov.am/docs/KNIGA_Alexanyan.pdf «Армения живет в душе могуче»]. — Ереван, 2003. — ISBN 99930-922-4-X.
- [www.scribd.com/doc/26602034/Aleksanyan-Arm-Realizm Армянский реализм и опыт русской литературы (Гоголь, Чехов, традиции и типология)]. — Ереван, 2007. — ISBN 99930-79-82-0.
Научные статьи
- Заметки о творчестве Норы Адамян // Журнал «Советакан граканутюн». — 1959. — № 4.
- Миниатюры Гурунца // Журнал «Литературная Армения». — 1959. — № 6.
- [dlib.eastview.com/browse/doc/12044325 Сильва Капутикян (литературный портрет)] // Журнал «Литературная Армения». — 1960. — № 4.
- Ранние рассказы К.Паустовского // Научные труды Ер.госуниверситета. — 1961. — Т. 77.
- Мир прекрасного в лирической новелле // Журнал «Литературная Армения». — 1964. — № 6.
- Книга о мастере прозы // «Новый мир». — 1964. — № 1. Перепечатано в журнале: Kunst und Literatur. Berlin. 1964. N 8.
- Паустовский и его «Золотая роза» (арм) // Журнал «Советакан граканутюн». — 1964. — № 11.
- Послесловие к книге К.Паустовского «Белая радуга». — «Айастан», 1965.
- Жанр новеллы у К.Паустовского // Ученые записки АН СССР. Отделение литературы и языка. — М, 1965. — № 4.
- В.Брюсов и П.Антокольский – переводчики поэмы Ав.Исаакяна «Абул-Ала-Маари» // Брюсовские чтения 1966 года. — Ереван: «Айастан», 1968.
- «Песня о буревестнике» в армянской литературе // Сб. «Горький и литература народов СССР». — Ереван: ЕГУ, 1970.
- Становление армянского критического реализма и русская «натуральная школа» // Сб. «Литературные связи». — Ереван: ЕГУ, 1973.
- О драматургических связях Островского и Сундукяна (арм) // Журнал «Советакан граканутюн». — 1973. — № 5.
- Обретение стиля (Армянская советская проза и школа гоголевского реализма) // Журнал «Литературная Армения». — 1974. — № 3.
- Демирчян и Гоголь (арм) // Журнал «Советакан граканутюн». — 1973. — № 9.
- Искусство комедии (Гоголь, Островский, Сундукян) // Журнал «Литературная Армения». — 1975. — № 1.
- Гоголевское в сатире Р.Патканяна // Вестник обществоведческих наук АН Арм ССР. — 1975. — № 1.
- Проблема «маленького человека» в армянской литературе // Вестник Ереванского университета. — 1975. — № 1.
- Сатирический лиро-эпос Ав.Исаакяна (арм) // Журнал «Советакан граканутюн». — 1975. — № 4.
- Проблематика русской и армянской сатирической комедии XIX в // Сб. «Связи армянской литературы с литературами народов СССР». — Ереван: АН, 1975.
- [dlib.eastview.com/browse/doc/12137622 Чаренц и школа гоголевского реализма] // «Филологические науки». — М, 1976. — № 3(93).
- Новаторство Чехова-драматурга и армянская психологическая драма // Сб. «Литературные связи». — Ереван: ЕГУ, 1977. — Т. 2.
- Чехов и Зорян (традиции новеллы и типизация) (арм) // Журнал «Советакан граканутюн». — 1977. — № 12.
- Проблема духовного воскресения героя у Л.Толстого и А.Ширванзаде // Сб. «Толстой и литература народов СССР». — Ереван: ЕГУ, 1978.
- Художественные формы самовыражения личности в современной прозе // Сб. «Концепция личности в литературе». — М.-Ереван: АН, 1980.
- Новые тенденции развития прозы (арм) // Сб. «Литература и время». — Ереван: АН, 1980.
- Новелла Чехова и НарДоса // Сб. «Чехов и литература народов СССР». — Ереван: ЕГУ, 1981.
- Традиции Чехова в новеллистике Ст.Зорьяна // Сб. «Литературные связи». — Ереван: ЕГУ, 1981. — Т. 3.
- К проблеме изучения литературных связей // Сб. «Связи армянской литературы с литературами народов СССР». — Ереван: АН Арм ССР, 1982.
- Концепция личности в современной армянской лирико-философской прозе // Сб. «Связи армянской литературы с литературами народов СССР». — Ереван: АН Арм ССР, 1982.
- Предисловие к книге Р.Арамяна «Солнечный дождь». — «Советакан грох», 1983.
- Предисловие к двухтомнику Л.Гурунца «Избранное». — «Советакан грох», 1983.
- Ты – человек. (К проблеме гуманизма) // Журнал «Литературная Армения». — 1983. — № 10.
- [dlib.eastview.com/browse/doc/11869338 Углубление психологизма] // «Вопросы литературы». — М, 1983. — № 12.
- Концепция личности в прозе // Сб. «Литературное содружество». — Тбилиси, 1983.
- Гоголь и Паронян // Сб. «Гоголь и литература народов СССР». — Ереван: ЕГУ, 1986.
- Особенности реализма сатиры А.Пароняна (арм) // Сб. «Вопросы теории и истории армянского реализма». — Ереван: АН, 1987.
- Абовян и Гоголь (проблема типологии стиля) (арм) // Сб. «Хачатур Абовян (проблемы творчества и литературных связей)». — Ереван: АН, 1987.
- Герой и народ // Журнал «Литературная Армения». — 1987. — № 4-5.
- Ищу дом // Журнал «Литературная Армения». — 1988. — № 7.
- Национальный характер – национальная литература // Сб. «Национальный вопрос и новое мышление». — Ереван: ЕГУ, 1989.
- Единство многонациональных литератур (арм) // Сб. «Художественный метод и литературный процесс». — Ереван: АН, 1990.
- Зеленая долина // Журнал «Литературная Армения». — 1990. — № 10.
- Гоголевская традиция и роман Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вестник ЕГУ. — Ереван, 1991. — № 3.
- Национальный образ мира Ваагна Мугнецяна // Журнал «Литературная Армения». — 1991. — № 11-12.
- Вызов судьбе (по роману Верфеля «Сорок дней МусаДага») // Вестник ЕГУ. — Ереван, 1993. — № 1.
- Новелла Зограба и Мопассана // Журнал «Литературная Армения». — 1994. — № 13.
- Ваан Терян и французский символизм) // Вестник ЕГУ. — Ереван, 1996. — № 2.
- Александр Ширванзаде и французская драматургия конца XIX века (арм) // Сб. «Армяно-французские историкокультурные связи». — Ереван, 1997.
- Уроки Армении // Журнал «Литературная Армения». — 1997. — № 1.
- Поэмы Ильи Чавчавадзе и Ованеса Туманяна // Историко-филологический журнал. — Ереван: АН, 1997. — № 2.
- Содружество армянской и русской литератур // Журнал «Русский язык в Армении». — 1999. — № 2.
- Ваан Текеян и французский символизм (арм) // Сб. «Армяно-французские историкокультурные связи». — Ереван, 1999.
- М.Мецаренц и французский символизм // Журнал «Литературная Армения». — 1999. — № 3.
- О некоторых особенностях пушкинского реализма // Декабрьские литературные чтения. — Ереван: ЕГУ и РАУ, 2000.
- В.Терьян и А.Блок // Историко-филологический журнал. — Ереван: НАН РА, 2000. — № 3.
- [www.brusov.am/docs/Cank-brcht.htm Русские символисты и Н.В.Гоголь] // Брюсовские чтения 1996 года. — Ереван: «Лингва», 2001. — ISBN 99930-841-7-5.
- [articles-club.com/index.php?Dostoevsky_article01 Христианский идеал Ф.М.Достоевского] // Журнал «Русский язык в Армении». — 2002. — № 1.
- Послесловие к сборнику повестей «Царская монета». — Ереван: Издательство союза писателей Армении, 2003. — ISBN 99930-972-9-2.
- [www.brusov.am/docs/Ban-harcer-Final.pdf Поэтический космос жизни Тютчева] // Сборник научных трудов ЕГЛУ. — «Лингва», 2003. — ISBN 99930-79-11-1.
- Миф и реальность (на материале современной художественной прозы) (арм) // Литературоведческий журнал. — Ереван, 2004. — № 1.
- [vestnik.rsuh.ru/article.html?id=54915 Новый повествовательный стиль] // Сб. «Русская литература ХХ-XXI веков». — М: МГУ, 2004.
- Универсальность образа Храброго Назара (арм) // Литературоведческие и филологические исследования. — Ереван: АН РА, 2004.
- [www.brusov.am/docs/Cank-2002.htm Брюсов и Гюго] // Брюсовские чтения 2002 года. — Ереван: «Лингва», 2004. — ISBN 99930-79-14-6.
- [www.brusov.am/docs/Sbornik-EGLU-05-Filologia.pdf Тема судьбы и рока в творчестве Лермонтова] // Сб. «Научные труды. Вопросы филологии». — Ереван: «Лингва», 2004. — ISBN 99930-79-63-4. [web.archive.org/web/20110516114414/www.brusov.am/docs/Sbornik-EGLU-05-Filologia.pdf Архивировано] из первоисточника 16 мая 2011.
- [www.brusov.am/docs/Sbornik-EGLU-05-Filologia.pdf Миф и реальность (на художественном материале современной прозы)]. — Ереван: «Лингва», 2004. — ISBN 99930-79-63-4. [web.archive.org/web/20110516114414/www.brusov.am/docs/Sbornik-EGLU-05-Filologia.pdf Архивировано] из первоисточника 16 мая 2011.
- Нарекаци в оценке русской критики // Историко-филологический журнал. — АН РА, 2005. — № 1(168).
- [www.brusov.am/docs/Unknown_Brusov.pdf Статьи Брюсова о французской литературе в журнале «Весы»] // Сб. «Неизвестный Брюсов (публикации и републикации». — Ереван: «Лингва», 2005. — ISBN 99930-79-66-9.
- [www.brusov.am/docs/Unknown_Brusov.pdf Пушкин – Брюсов. «Урок игроку». Комедия] // Сб. «Неизвестный Брюсов (публикации и републикации». — Ереван: «Лингва», 2005. — ISBN 99930-79-66-9.
- [www.inst.at/trans/16Nr/05_1/alexanian16.htm Новации нарратива ХХ века (Les innovations du style narratif du XX siecle)] (франц) // Сб. «Традиции и новаторства в обществе и культуре». — Вена, 2005.
- [www.philol.msu.ru/publishing/publications/?booktype=3 Роль мифопоэтики в современном литературном процессе] // Сб. «Русская литература ХХ-XXI веков». — М: МГУ, 2006. — ISBN 5-211-05307-9.
- [www.rau.am/news.php?l=1&id=461&year=2006&month=11&day=25 Новое в поэтике и тематике современной прозы] // Сб. «Русская литература в меняющемся мире». — Ереван: РАУ, 2006.
- [www.brusov.am/docs/Br-Reading-2006.pdf Особенности поэтической символики Брюсова] // Брюсовские чтения 2006 года. — Ереван: «Лингва», 2007. — ISBN 978-99930-79-48-4. [web.archive.org/web/20110531153325/www.brusov.am/docs/Br-Reading-2006.pdf Архивировано] из первоисточника 31 мая 2011.
- [www.brusov.am/docs/cank-prak-6-final.pdf Философемы бытия в современной постмодернистской прозе] // Գիտական աշխատություններ. — Երևան: «Լինգվա», 2007. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1829-0698&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1829-0698].
- [www.brusov.am/docs/Filology-3-1.pdf Человек и мир в литературе постмодернизма] // Актуальные проблемы литературы и культуры (Вопросы филологии). — Ереван: «Лингва», 2008. — ISBN 978- 99930-79-90-3.
- Мост через все. Особенности и роль национальных-художественных реалий в творчестве У.Сарояна. Прощание. Стихи // Журнал «Литературная Армения». — 2008. — № 3.
Избранные журналистские статьи
- Елена Алексанян, Рубина Тер-Аракелян, Алексанян Эля [www.airo-xxi.ru/projects_new/russkij_mir/6_1986-2000 Русский язык в Армении: взгляд изнутри] // Газетв «Независимая Газета». — 4 августа 2001.
- Английские картинки // Журнал «Литературная Армения». — 2005. — № 2.
- [www.armtown.com/news/ru/gol/20071124/17997/ С печальной иронией о несовершенстве мира] // Газета «Голос Армении». — 24 ноября 2007.
Источники
- [www.brusov.am/rus/chair.asp?id=18 Кафедра русской литературы ЕГЛУ] (см. Дополнительная информация)
- [www.wua.am/writers/aleksanyan_elena/rus.htm Союз Писателей Армении]
- [ru.hayazg.info/%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD_%D0%95%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B0_%D0%90%D1%88%D0%BE%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Энциклопедия Фонда «Хайазг»]
- [www.dissland.com/catalog2/80570.html Электронный каталог диссертаций]
- [www.brusov.am/img_page/Elena-Aleksanyan.jpg Памяти Елены Алексанян, Эля]. Азат Егиазарян. Газета «Новое Время». 26 июля 2008.
- [www.scribd.com/doc/51077634/In-the-Memory-of-Yelena-Aleksanyan Памяти Елены Алексанян]. Азат Егиазарян. Газета «Гракан Терт». 1 августа 2008 (на арм.яз).
- [www.golos.am/index.php?option=com_content&task=view&id=16597&Itemid=53 Ave Alma Mater]. Елена Алексанян. Газета «Голос Армении» 1 ноября 2007.
Напишите отзыв о статье "Алексанян, Елена Ашотовна"
Примечания
- ↑ [iatp.am/hayknet/cult/gip-arm.htm А.Тонаканян Журнал "Звартноц" 1/91]
- ↑ [www.facebook.com/people/Ashot-Melyan/100001188625782 А.Мельян Персональная страница в Facebook]
- ↑ [www.facebook.com/people/Zara-Melyan/1497849652 З.Мельян Персональная страница в Facebook]
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/167852/%D0%9F%D0%B0%D1%83%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 Большая советская энциклопедия]
- ↑ [www.brusov.am/rus/default.asp Ереванский Государственный Лингвистический Университет им. В.Брюсова]
- ↑ [www.sci.am/resorgs.php?oid=35&langid=3 Институт Литературы им. М. Абегяна НАН РА]
- ↑ [www.brusov.am/rus/chair.asp?id=18 Кафедра русской литературы ЕГЛУ]
- ↑ [web.archive.org/web/20090206171151/www.brusov.am/docs/Aleksanyan-Arm-Realizm.pdf Документы ЕГЛУ]
- ↑ [www.wua.am/writers/aleksanyan_elena/rus.htm Союз Писателей Армении]
- ↑ [en.wikipedia.org/wiki/Patma-Banasirakan_Handes «Хандес»]
- ↑ [ru.hayazg.info/%D0%91%D0%B0%D0%BD%D0%B1%D0%B5%D1%80 «Банбер»]
- ↑ [www.wua.am/writers/aleksanyan_elena/rus.htm Совместная премия имени Л. Мкртчяна СПА и Армяно-Русского (Славянского) университета за книгу «Армения живёт в душе могуче», 2003]
- ↑ [www.scribd.com/doc/51076725/%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%B8-%D0%BB%D1%8E%D0%B1%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D0%B9-%D0%95%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D1%8B-%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD Памяти любимой Елены Алексанян. Газета «Голос Армении». 18 декабря 2008]
- ↑ [armenianhouse.org/isahakyan/isahakyan-ru.html Библиография произведений Аветика Исаакяна]
- ↑ [magazines.russ.ru/novyi_mi/soder/60-69.html Журнальный зал]
Отрывок, характеризующий Алексанян, Елена Ашотовна
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 18 декабря
- Родившиеся в 1933 году
- Родившиеся в Ереване
- Умершие 24 июля
- Умершие в 2008 году
- Умершие в Ереване
- Литературоведы Армении
- Литературоведы СССР
- Филологи Армении
- Филологи СССР
- Доктора филологических наук
- Переводчики Армении
- Преподаватели вузов Армении
- Переводчики СССР
- Выпускники филологического факультета ЕрГУ
