Алексевич, Клавдия Ивановна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кла́вдия Ива́новна Алексе́вич, вариант написания фамилии — Алексо́вич (20 февраля 183015 октября 1916) — первая галицко-русская писательница, общественный деятель и педагог.

Родилась на Лемковщине в селе Красная Кроснянского уезда (Австрийская империя, ныне Польша). Воспитывалась дедом, униатским епископом Полянским. Окончила педагогические курсы в Перемышле. В 1877 году основала во Львове «Общество русских дам», женскую галицко-русскую организацию, была председателем Общества. Организовала также пансион для галицко-русских девушек. Активно участвовала в работе Общества имени Михаила Качковского и общества «Муза».

Клавдия Алексевич написала на язычии две пьесы из народного быта: «Арендарь» и «Запамороченная». Её перу принадлежат также «Песня Ольдины» (1860), «Народные поверия на Великой Руси», сказка «Заклятый медведь». Умерла во Львове, похоронена на Лычаковском кладбище в гробнице Осипа Мончаловского (Братская могила русских журналистов).

Напишите отзыв о статье "Алексевич, Клавдия Ивановна"



Литература

  • Ваврик В.Р. Краткий очерк галицко-русской письменности // Русская Галиция и «мазепинство». — М.: 2005.
  • Курило Ф.В. Сводка писателей Лемковщины. 1934.

Отрывок, характеризующий Алексевич, Клавдия Ивановна

– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.