Алексеевская башня
Координаты: 58°30′45″ с. ш. 31°16′10″ в. д. / 58.51250° с. ш. 31.26944° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.51250&mlon=31.26944&zoom=14 (O)] (Я)
| Алексеевская (Белая) башня | |
|---|---|
 Алексеевская (Белая) башня | |
| Местоположение | Великий Новгород |
| Год постройки | XVI в. |
| Форма основания башни | цилиндрическая |
| Диаметр башни | 17 м |
| Высота башни | 15 м |
| Толщина стен башни | до 4,5 м |
| ||||
| ||||
Алексе́евская башня (второе название — Белая) — единственная сохранившаяся каменная башня Окольного города Великого Новгорода. Возведена в XVI веке для обороны города с юга. Своё название получила по имени деревянной церкви Алексея человека Божия. Башня круглая в плане, наружный диаметр составляет 17 метров, а внутренний — 8,2—8,4 м, толщина стен в первом ярусе 4,5 м. Нижние части стен сложены из булыжника и облицованы кирпичом. Внутри имеется три яруса, которые сообщаются лестницами, проложенными в самой толще стены. Окна-бойницы предназначены для ведения артиллерийского огня и представляют из себя крупные «печуры», сужающиеся к наружной стороне стены.
Содержание
Расположение
Башня расположена на пересечении земляного вала Софийской стороны и Троицкой-Пробойной улицы, которая, выходя за пределы города, переходит в дорогу на Юрьев монастырь (Юрьевское шоссе).
История
Существующее название внешних укреплений Великого Новгорода — Окольный город, сформировалось в конце XIV века. Общая протяжённость оборонительной линии уже к тому времени составила 11 км. И сейчас ещё длина сохранившихся валов достигает 6 км. В конце XVI века Окольный город реконструировался, а на стыках береговых и напольных стен были возведены каменные башни — Алексеевская на юге и Петровская на севере. Последняя башня не сохранилась.
Алексеевская башня была построена в 1582—1584 гг. и представляла собой четырёх ярусное сооружение. Башня была центром пушечной обороны на подходах к городу с юга, а более утилитарная цель была превратить возможный прорыв вдоль стен по берегу Волхова к детинцу. У Алексеевской башни очень мощный фундамент, выложенный из известняковой плиты и облицованный гранитными валунами, и выступающий как наружу, так и внутрь башни на 0,5 м. Это связано с тем, что башня строилась на насыпном грунте, а сейчас, это считается одной из причин, по которой она сохранилась, и в приличном виде.
Башня имеет три яруса бойниц и один ярус с зубцами. В первом ярусе расположены орудийные и пищальные бойницы, по три каждого вида, всего шесть. Бойницы обоих типов узкие с параллельными щеками и перекрыты плитой. Во втором и третьем ярусах бойницы перекрыты сводами, имеют сводчатые боевые камеры и широко развернутые наружу и внутрь щеки, стреляй на здоровье. Во втором ярусе четыре пушечных бойницы и у самого входа ещё одна малая — пищальная, фланкирующая южную стену. На третьем ярусе пять бойниц для пушек, интересна боевая камера, выходящая на Волхов. В ней две бойницы, одна сделана специально для стрельбы вдоль берегового участка стены и в результате получается, что стена фланкируется уже двумя бойницами соседних боевых камер. Четвёртый ярус башни завершался мерлонами — зубцами, всего их 24 штуки и они были прямоугольные, без бойниц в стволе.
Хорошо известны строительные работы на посаде в XVII веке. В 1630-х годах эти работы развернулись на Торговой стороне, а в 1660-х годах — на Софийской. В середине XVII века после шведской оккупации башня была отремонтирована и обновлена. Для увеличения её высоты, был надрублен дополнительный ярус «осми венцов» с пищальными бойницами. В тыльном участке были сделаны сводчатые проёмы для прохода и подъёма припасов, которые связывались лестницей в рубленой пристройке на всех ярусах, кроме четвёртого. Во время этой починки Алексеевская башня была побелена, отсюда и второе название башни — Белая.
Строительная опись 1667 года свидетельствует, что на Торговой стороне в деревянных стенах и башнях вокруг посада насчитывалось 190 пушечных и 2495 пищальных амбразур. Эти цифры достаточно красноречиво говорят о мощности и боевом значении деревянной крепости Окольного города в XVII веке.
В 1697 году по приказу Петра I боевое снаряжение со стен вокруг посада сняли и перевезли на хранение в детинец. Так прекратила своё существование одна из самых больших крепостей средневековой Руси. Сейчас о ней напоминают только кручи земляного вала и Белая (Алексеевская) башня, которая к концу XIX века пришла в упадок — был разрушен шатер, полностью утрачен последний ярус, а на третьем росли приличные кусты, разрушающие кладку.
Современное состояние
В 1990—1995 годах башню успешно восстановили в стиле XVI века, покрыли шатром, и заложили кирпичом все входы. Дальнейшая реставрация Белой (Алексеевской) башни на земляном валу планируется в Великом Новгороде на средства, выделяемые по федеральной программе «Сохранение и использование культурного наследия России» уже в 2011 году. Если эти планы воплотятся в жизнь, то в Алексеевской башне разместится экспозиция, посвященная древнерусскому оружию. Открытие башни после реставрации планируется в 2018 году[1].
Культурное наследие
30 августа 1960 года постановлением Совета Министров РСФСР № 1327 «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников в РСФСР» Башня белая (Алексеевская) принята под охрану, как памятник государственного значения.
В 1992 году Решением юбилейного заседания Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО Башня белая (Алексеевская), как исторический памятник Новгорода, включена в Список Всемирного наследия.
Напишите отзыв о статье "Алексеевская башня"
Примечания
- ↑ [tourism.interfax.ru/ru/news/articles/29824/ Алексеевская башня в Новгороде после реставрации откроется для туристов в 2018 году | Интерфакс-Туризм]
Ссылки
- Каргер М. К. Новгород. — Л.: Искусство, 1970.
- Алешковский М. Х. [nordicdreams.net.ru/books/aleshkovsky.kamennie-strazi.6.htm Каменные стражи: Путеводитель по древним новгородским крепостям].
- [culture.natm.ru/5.-belaya-alekseevskaya-bashnya-okol-nogo-goroda-hvi-v..html Алексеевская (Белая) башня Окольного города Великого Новгорода]
Отрывок, характеризующий Алексеевская башня
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
