Алексеев, Александр Александрович (художник)
Поделись знанием:
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
| Александр Александрович Алексеев | |
| Alexander Alexeieff / Alexander Alexeïeff / Alexandre Alexieff | |
 | |
| Имя при рождении: |
Алексей |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Гражданство: | |
Алекса́ндр Алекса́ндрович Алексе́ев (фр. Alexandre Alexeïeff, 5 августа 1901, Казань — 9 августа 1982, Париж) — русско-французский художник-график, книжный иллюстратор, аниматор. Изобретатель игольчатого экрана (патент № 387554 от 11 июля 1935 года).
Содержание
Биография
Провёл детство в Константинополе, где служил военным атташе его отец (он исчез при невыясненных обстоятельствах). Брал уроки живописи у С. Судейкина. Учился в Первом кадетском корпусе, когда началась Октябрьская революция. С 1920 — в эмиграции, с 1921 — во Франции. Работал вместе со второй женой, художницей американского происхождения Клер Паркер (1910—1981). Получил поддержку Андре Мальро, с которым дружил. Стоял у истоков фестиваля анимационных фильмов в Анси.
Творчество
Известен иллюстрациями к произведениям Гофмана, По, Гоголя, Достоевского («Кроткая», «Братья Карамазовы», «Записки из подполья» и др.), к роману Б. Пастернака «Доктор Живаго», к «Слову о полку Игореве».
Изобрел «игольчатый экран» (1931).
Работал в театре с Гастоном Бати, Луи Жуве, Жоржем Питоевым и др., занимался рекламой. Считается одним из основателей французской мультипликации, крупнейшим представителем экспериментального кино. По просьбе Орсона Уэллса выполнил графические сцены фильма «Процесс» (1962).
Как аниматор оказал глубокое влияние на творчество Стэна Брекиджа, Юрия Норштейна, Нормана Мак-Ларена, который снял о нём два фильма (1960, 1972).
Фильмография
- Une nuit sur le mont chauve / Ночь на Лысой горе (1933, на музыку Мусоргского)
- La belle au bois dormant (1935)
- Balatum (1938)
- Huilor (1938)
- Les oranges de Jaffa (1938)
- Chants populaires nº 5 (1944)
- En passant (1946)
- Fumées (1951)
- Masques (1952)
- Nocturne (1954)
- La sève de la terre (1955)
- Cent pour cent (1957)
- Anonyme (1958)
- Divertissement (1960)
- Le Procès (1963, графика в фильме Орсона Уэллса «Процесс»)
- Le nez (1963, по Гоголю, премия на фестивале экспериментального кино в Кнокке, Бельгия)
- L’eau (1966)
- Tableaux d’une exposition (1972, на музыку Мусоргского)
- Trois thèmes (1980)
Библиография
Литература о художнике
- Bisaccia, Antonio. Alexandre Alexeieff: il cinema d’incisione. Castel Maggiore: Book, 1993 — 149 p. — ISBN 978-88-7232-122-5 (Collezione «Lynx»)
- Bendazzi, Giannalberto. Alexeieff: d’un Maître — Itinerary of a Master [: Bilingue français anglais: Textes de Youri Norstein, Oleg Kovalov, Nikolaï Izvolov, Michèle Reverdy, Robin Allan, Marco Fragonara, Georges Nivat, Claudine Eizykman, Guy Fihman, Dominique Willoughby, Anne Saint-Dreux, Cecile Starr, Svetlana Alexeïeff-Rockwell, Alexandre Rockwell ] / Sous la direction de G.Bendazzi. Paris: Dreamland édition, CICA, Cinémathèque Française, Cinédoc, 2001; 2006 — 320 p.[www.cinedoc.org/htm/apropos/boutique_aalex.asp] — ISBN 978-2-910027-75-9
- [Федотова Е.] Безвестный русский — знаменитый француз [сб. статей: [nivat.free.fr/articles/alexeev.php Ж.Нива] и др. ] / Сост., авт. вступ. ст. Е.Федотова. СПб.: Издательство Буковского, 1999. — 132 с.: ил., фот. — [www.wwclub.spb.ru/ru/publish-publications-francus.html «Б-ка Всемир. Клуба Петербуржцев»]
- Михайлов, Пётр. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=114520 Миллионы иголок оставили след в истории кино: Ретроспектива Александра Алексеева] // Коммерсантъ. 1995. 27 июля.
- Нива Ж. [www.nasledie-rus.ru/podshivka/8108.php Дар страдания, дар света]: Алексеев в диалоге: от Достоевского к Пастернаку // Наше наследие. 2007. № 81.
- Александр Алексеев: Диалог с книгой [: статьи и интервью художника, а также статьи и мемуары о нём Филиппа Супо, [www.vitanova.ru/static/catalog/books/booksp142.html Клер Паркер], [www.vitanova.ru/static/catalog/books/booksp141.html Жоржа Нива], Светланы Алексеевой-Рокуэлл, [www.vitanova.ru/addition/news/Shemjakin.html Михаила Шемякина] / [www.vitanova.ru/static/catalog/books/booksp143.html Предисловие], сост. и общ. ред. А.Дмитренко. СПб.: Вита Нова, 2005 — 80 с.: 115 илл.
- Леонидов В. [rosvesty.ru/1801/culture/?id=514&i=5 Создатель игольчатого экрана] // Российские вести. 2005. 21-27 декабря.
- [old.kinoart.ru/1999/6/12.html Пленник четвертого измерения: Заметки об идеологии «игольчатого экрана» Александра Алексеева] // Искусство кино. 1999. № 6.
Издания
- Достоевский Ф. М. [www.vitanova.ru/static/catalog/books/book65.html Братья Карамазовы]: Роман в четырёх частях с эпилогом: В 2 тт. СПб.: Вита Нова, 2005 — 608 c. каждый том: [www.vitanova.ru/static/catalog/books/images65.html 100 илл.] — ISBN 5-93898-075-5, ISBN 5-93898-076-3 (т.1), ISBN 5-93898-077-1 (т.2)
- Пастернак Б. [www.vitanova.ru/static/catalog/books/book156.html Доктор Живаго]: роман. В 2 тт. СПб.: Вита Нова, 2007 — 976 с.: илл. — ISBN 978-5-93898-124-9
Напишите отзыв о статье "Алексеев, Александр Александрович (художник)"
Ссылки
- Геннадий Рождественский [www.vitanova.ru/static/publisher/press/press68.html : «Для меня Алексеев — фигура непревзойденная»]
- [www.tvkultura.ru/news.html?id=98188 105 лет со дня рождения художника-аниматора Александра Алексеева — ТВ «Культура»]
- [www.tvkultura.ru/news.html?id=165078&cid=74 «Сны об Альфеоне»], фильм В.Непевного об Александре Алексееве (2002)
- Терещенко М. [os.colta.ru/mediathek/details/11289/ Самые необычные мультфильмы] // Openspace.Ru. — 2009. — 14 июля.
- Александр Алексеев (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.cinedoc.org/EN/apropos/boutique_aadvd.asp DVD - ALEXANDRE ALEXEÏEFF] (фр.)
- [www.arte.tv/de/film/kurzschluss/29._20Juni/872876,CmC=874938.html Alexander Alexeieff auf DVD] (нем.)
- [www.russianparis.com/news/alexeieff.shtml Александр Алексеев, "безвестный русский - знаменитый француз"]
- [anima.at.ua/publ/1-1-0-6 «Игольчатый экран» А. А. Алексеева] — на сайте «Фильмы про мультфильмы»
- [lib.rmvoz.ru/fonoteka/keldyshevskie_chtenija#bunina Музыка в анимации А. Алексеева: парижские опыты 30-х] — запись доклада Татьяны Буниной на международной конференции «Келдышевские чтения».
- [lib.rmvoz.ru/fonoteka/beseda_ob_aleksandre_alekseeve «О художнике и режиссёре-аниматоре Александре Алексееве»] — запись беседы с Татьяной Буниной на конференции «Келдышевские чтения».
- [mag.awn.com/index.php?ltype=search&sval=bendazzi&article_no=676 ] (англ.)
Отрывок, характеризующий Алексеев, Александр Александрович (художник)
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
