Алексеев, Владимир Павлович (разведчик)
| Владимир Павлович Алексеев | |
| Род деятельности: |
разведчик |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Награды и премии: |
|
Владимир Павлович Алексеев (1900—1988) — советский разведчик.
Биография
Родился в Белоруссии в семье железнодорожного служащего, в 1918—1919 годах учился в Харьковском технологическом институте, в 1919 году вступил в РКП(б) и выдвинулся на комсомольскую работу. Был председателем Гомельского уездного комитета комсомола, сотрудником земельного отдела уездного исполкома, в марте 1919 года участвовал в подавлении стрекопытовского мятежа в Гомеле. В 1919—1920 годах служил в РККА (красноармеец, политработник), был тяжело ранен, после чего перешёл на работу в органы ВЧК-ОГПУ. В 1921 году занимал должность заместителя председателя Гомельской ГубЧК, затем — ЧК-ГПУ Башкирской АССР, в 1923—1925 гг. — уполномоченный Восточного отдела ОГПУ.
В 1925 году Владимир Алексеев окончил восточный факультет Военной академии РККА и был направлен на заграничную работу в Харбин. С 1928 года работал в полпредстве СССР в Японии под именем Владимира Владимировича Железнякова: сначала вторым секретарём, в 1932—1934 — первым секретарём и генеральным консулом. В 1935—1938 годах работал референтом по Японии О. В. Куусинена в аппарате Исполкома Коминтерна. В 1938 году арестован и приговорён к 10 годам лагерей, в 1949 году Особым совещанием при МГБ — к ссылке на поселение в Красноярском крае.
В 1956 году реабилитирован, в 1967 году награждён орденом Красного Знамени.
Напишите отзыв о статье "Алексеев, Владимир Павлович (разведчик)"
Литература
- Энциклопедия секретных служб России / Авт.-сост. А. И. Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 425-426. — 800 с. — ISBN 5-17-018975-3 ; 5-271-07368-8 ; 5-9578-0086-4.
Отрывок, характеризующий Алексеев, Владимир Павлович (разведчик)
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
